И отнюдь не от братца.
«Ты в порядке? Пожалуйста, очень тебя прошу, напиши ответ! Я всю ночь не спал, сидел в машине на соседней улице, надеялся, вдруг ты весточку подашь или знак какой…»
Он делал что?! Торчал поблизости, рискуя нарваться если не на вышедшего на охоту Нордана, то на того неизвестного, что, судя по всему, избавил нас от слежки Рейнхарта? Эк благородство разрослось-то в одном отдельно взятом кошаке!
«Живая, здоровая и хвосты на положенном природой месте, но я рассказала всем правду о метке и твоем непосредственном участии в появлении этой самой метки, посему в свою очередь настоятельно прошу, не появляйся больше ни возле дома, ни в радиусе ближайших нескольких сотен метров, если тебе шкура дорога».
Ответ не заставил себя ждать.
«Ты уверена, что все в порядке? Он действительно не причинил тебе вреда?»
«Норди… тьфу, Нордан? Он был в хорошем настроении, так что пронесло на сей раз».
«Не только он… Лиссет, я много размышлял о твоих вчерашних словах и вообще обо всем произошедшем раньше, происходящем сейчас и о том, что может произойти в ближайшем будущем, и пришел к выводу, что пора заканчивать. Не с ними, не думай — подозреваю, нам, смертным существам, не по силам их остановить, как бы мы того ни хотели, — но с их играми по их правилам. Лисонька, давай сбежим».
Я прочитала последнее предложение раз. Другой. И даже третий — на всякий случай.
Совсем рехнулся, что ли?
«Куда сбежим?»
«Куда пожелаешь. Ты же из Гаалии родом? Поехали на твою родину, к твоей семье. Ты, я и Юлиан. Купим домик в каком-нибудь пригороде, поженимся, детей заведем… Юлиан и в тамошнюю гильдию может вступить, я тоже работу найду, и ты ни в чем не будешь нуждаться. Если захочешь работать сама, возражать я не стану, в этом отношении я не старомоден».
Ох ты ж, щедрый какой! Я даже работать могу пойти, надо же!
В дверь условно поскреблись.
— Заходи, — разрешила я.
Тайя тенью прошмыгнула в комнату, подошла к столу.
— Что делаешь?
— Переписываюсь.
— С Эрином? — подруга выразительно вскинула брови.
— Он беспокоился обо мне, вот я и ответила, пока он не решил заявиться лично и убедиться, что меня тут не покалечили.
— Не пойму, кто из вас более безрассуден: он, после всего продолжающий писать тебе, или ты, не перестающая отвечать ему?
— Должна же я как-то отвадить его? — пес подери, ощущение, будто я все еще лисенок несмышленый и оправдываюсь перед родителями.
— И как успехи? — волчица заинтересованно посмотрела на исписанный с обеих сторон листок бумаги.
Я пододвинула его к Тайе и вырвала из блокнота чистый. Подруга пробежала глазами нашу переписку и кашлянула.
— Он предлагает тебе сбежать? Серьезно?
Я пожала плечами. Мне-то откуда знать, серьезен он там или это ночь без сна о себе напоминает?
— Что ответишь?
— Что этой переноске для блох ничего не обломится.
«И твои товарищи по заговору против ордена так просто тебя отпустят?»
«Я им не скажу. Рано или поздно дело повернется круто, поверь тому, кто на своем веку во всяких сомнительных авантюрах поучаствовать успел. И тогда нас всех или большую часть из нас попросту пустят в расход, не суть важно, сделаем это мы… э-эм, заговорщики или братство. Когда все это затевалось, речь не шла о парах отдельных собратьев или тем более об их детях, а теперь из-за раскола в ордене вместо двух сторон целых три стороны и ни одна не знает, за что хвататься в первую очередь. Можешь ничего по этому поводу не писать, я и так догадываюсь, что у вас там происходит. Вы, как и мы, как и действующие члены братства, затаились и выжидаете, оцениваете противника известного и попытаетесь понять, что собой представляет неизвестный. Дрэйк осторожный, он понимает, что игру на два фронта вам не потянуть. Насчет ордена не знаю, насчет нас не уверен, все зависит от… назовем его наш благодетель, тот, кто нашел нас и собрал вместе. Однако вот что мне более чем очевидно — надо, пользуясь возможностью, валить, пока не стало слишком поздно. Некоторые из нас готовы пойти до конца, каким бы тот ни был, но я больше не хочу оставаться с ними и мне все равно, станут ли они очередными самоубийцами, чьих имен не сохранит история, или же выйдут победителями…»
И тут закончилось свободное место на листке.
— А он красноречив, — заметила Тайя, склонившись ко мне.
— Надо бы рассказать Дрэйку…
— О предложении сбежать?
— Об этом их неведомом благодетеле. Эрин уже не первый раз его упоминает.
— Думаешь, это тот самый, который Призрак?
— Нынче я уже ни в чем не уверена, — покачала я головой.
А вот и вторая часть подоспела.
«Зараза, страница закончилась. Конфетка моя, ты была права, когда говорила, что мы с тобой находимся по разные стороны баррикад. И единственный способ быть вместе, на одной стороне — отказаться от любой из этих вышеупомянутых трех и выбрать свою».
«Шель моя подруга и сестра по духу, если тебе, разумеется, известно, что это значит. Я ее не брошу, тем более в такой момент».
«Я понимаю. Но пойми и ты: оставаясь с ними, ты подвергаешься риску и риску тем большему, что по необходимости тобой пожертвует если не Дрэйк, то Нордан. Леди Ориони их возлюбленная, они будут защищать ее и ее дочь до последнего, даже ценой собственной жизни, однако станут ли они так же заботиться о тебе?»
«Я и сама могу о себе позаботиться».
«Это замечательно, но всегда лучше, когда кроме себя о тебе может позаботиться и кто-то еще».
«Под «кто-то еще» ты, полагаю, имеешь в виду себя и Юлиана, который, бедолага, действует по твоей указке?»
«Юлиану ты действительно нравишься. И мне тоже».
По коридору прошелестели тихие шаги, в дверь постучали, и в спальню заглянула Шель.
— Веледа очнулась.
— Хорошо, идем, — кивнула я и быстро дописала в самом низу страницы.
«Отличная попытка, но считай, что она с треском провалилась. Всего хорошего и больше мне не пиши.
Не твоя конфетка».
* * *
Уж не знаю, чему там решил внять кошак — инстинкту самосохранения, гласу рассудка, моей последней записке или требованиям неведомого благодетеля заговорщиков, — но в этот день он и впрямь больше ничего не присылал.
На следующий тоже.
И я насторожилась. Как же так: то чуть ли не целые эссе строчил на возвышенные темы, на интимную свиданку выманивал, записками забрасывал и цветами не брезговал, а тут нате вам, прямо-таки кладбищенская тишина воцарилась.
Подозрительно это. Вдруг замыслил что недоброе?
И нет, никакой тревоги относительно самого Эрина, никакого волнения за сохранность его шкуры и прочих частей тела, исключительно закономерное беспокойство из-за возможного следующего шага этой компашки обиженных на братство.
Юлиан, впрочем, тоже на связь не выходил, а писать ему первой я не собиралась. Из принципа, да и вообще, мало ли, может, после отказа маг наконец-то прозрел и осознал всю несуразность и неуместность брачного предложения, сделанного женщине, которую он видит второй раз в жизни. Тем более, может статься, и вовсе навеянного влиянием неуемного друга.
Тихий день плавно перетек в тихий вечер. Я попереписывалась с родителями, поспорила немного с Кайлом на тему его переезда в Афаллию и воплощения большой мечты в жизнь. Ни до чего конкретного мы, естественно, недоспорили, каждый остался при своем мнении, недовольный несогласием собеседника и искренне полагающий, что уж он-то лучше знает. Что поделать, мы, Элери, лисы упрямые, если не упертые, и как решим что, так все, мало кто переубедить нас сможет.
Закончив письменные препирательства с братом — один пес никакого толку, лишь бумагу переводим, — я заглянула к Эстелле, застала в детской не только Шель с дочуркой, но и Кадиима, рассказывающего им историю из далекого прошлого. Постояла, послушала с неожиданным для себя интересом. Признаться, довольно увлекательно — не просто читать или слушать пересказ опять же прочитанного, но того, кто был свидетелем описываемых событий, лично при сем присутствовал. И как-то живо все представилось: Афаллия седьмого века, королевский двор, юная принцесса, прибывшая из страны за Восточным хребтом, дабы выйти замуж за наследника афаллийского престола, чужеземная красавица, видевшаяся местному коренному населению этакой дикаркой. Принц влюблен в одну из придворных дам и почти не замечал невесту, пока та разрывалась между долгом перед родной страной и внезапно вспыхнувшими чувствами к молодому оборотню из снежных барсов. В процессе повествования дух с мягкой улыбкой глянул на меня и добавил, что по прибытию в столицу Афаллии к принцессе приставили фрейлину королевы, леди Эллину Линди, также бывшую оборотнем. Ну а что тут такого? В Афаллии, как и в Гаалии, во все времена хватало представителей нашего народа, и охота на колдунов вынудила нас затаиться, научила поменьше распространяться о своем истинном происхождении, однако не заставила массово мигрировать в иные, более безопасные королевства.