— Прости, Лисонька, но пока иначе нельзя, — раздвоившийся кошак отер мокрую физиономию рукавом, поставил стакан на столик.
— Ты…
Ненавижу тебя… и второго тебя… откуда ж вас столько?!
— Все будет хорошо, надо только потерпеть немного, — оба кота вновь сели на край постели, погладили меня по голове.
— Меня… будут искать…
Наверное.
— Возможно. А возможно, им будет не до твоих поисков.
— Ес-с-сли с-с…
Язык еле ворочался, веки отяжелели, и такая сонливость напала, что и не рыпнешься. Вашу ж чащу…
— Не волнуйся, я постараюсь сделать все, чтобы твоя подруга не пострадала, — голос кошака уплывал все дальше и дальше. — И ты тоже. Что до… прочих моих грехов прошлого, то, надеюсь, когда-нибудь мне удастся вымолить твое прощение…
* * *
Странное какое-то снотворное. Никогда особо не баловалась этой дрянью, но, по моему разумению, действовать оно должно несколько иначе.
Или кошак подмешал в воду специальное снотворное?
Или вообще чего дополнительного туда добавил?
Ох, доберусь я до тебя, так доберусь, когтеточка драная…
Как только соображать более внятно начну. И собственным телом управлять.
Сознание возвращалось периодически, урывками, я воспринимала окружающий мир смутно, словно сквозь туманную пелену, и никак не могла понять, что происходит. Тело не слушалось по-прежнему, неожиданно тяжелое и неповоротливое, оно лежало вялым кулем там, куда его положили, и не торопилось оказывать посильную помощь мысленному возмущению и искреннему желанию встать. В результате я проваливалась обратно в темные затягивающие сны раньше, чем успевала разобраться хоть в чем-то и предпринять хоть какие-то действия.
Поначалу я приходила в себя в той же спальне, правда, освещенной уже не так ярко — вероятно, Эрин сподобился выключить пару ламп. Сам кошак то сидел рядом, то находился где-то поблизости, судя по запаху, но вне моего несколько затуманенного поля зрения. Один раз мне даже показалось, я слышала его голос, доносящийся то ли из коридора, то ли из соседней комнаты. С кем-то разговаривал? Но я никаких посторонних запахов не чуяла… хотя в таком состоянии нельзя судить о чем-либо наверняка.
Тьма.
Тихий ласковый голос надо мной, легкое прикосновение к лицу и к запястьям и обрывки фраз, смысл коих упрямо ускользал.
— …потерпи еще немного… скоро все закончится… ты будешь в безопасности… Юлиан позаботится о тебе… уверен, он с этим справится лучше, чем я…
Я не хочу терпеть, я хочу на свободу! Выпустите меня уже из этой клетки в собственном мозгу!
Опять тьма, полная ощущения притаившейся в черноте угрозы.
— Лиссет?!
Кто-то вновь трогал и гладил мое лицо, поворачивал голову и тормошил меня саму. Веки я разлепила с трудом, в который уже раз пытаясь собраться с мыслями и сориентироваться.
Комната вроде все та же.
А запах и склонившийся ко мне мужчина — нет.
Я втянула воздух и, кажется, расплылась в глупой донельзя улыбке.
— Юлиан?
— Лиссет, — маг обеспокоенно всмотрелся в меня. — Как ты себя чувствуешь?
— Не знаю… все время спать хочу, — пожаловалась я. — Просыпаюсь и снова засыпаю, просыпаюсь и засыпаю… Представляешь, Эрин, гад такой, меня похитил.
— Да, он сказал, — хмуро отозвался Юлиан.
— Можно я его загрызу?
— Можно. Но попозже. А сейчас давай уйдем отсюда.
Да я и не против уйти.
Мысленно.
На деле Юлиан смог лишь усадить меня, после чего я закрыла глаза и повалилась обратно на подушку. Наверное, снова заснула, потому что когда открыла в следующий раз, то уже обнаружила себя сидящей на переднем пассажирском в машине. За рулем Юлиан, за пределами салона — то ли вечер поздний, то ли и вовсе ночь. Свет фар разрезал темноту, выхватывая черные силуэты кустов и деревьев по обеим сторонам дороги, разметку на неширокой трассе, редкие неработающий фонарные столбы. Я шевельнулась, с усилием подняла руку и тоже потрогала лицо, будто оно могло измениться за столь короткий срок. Мысли и ощущения бессистемно ползали взад-вперед, словно слепые котята, но прохладный воздух, проникающий через полуопущенное стекло, приятно освежал и если не дарил долгожданную ясность сознания, то, по крайней мере, привносил намек на скорое просветление.
— Где… мы?
— За городом, — Юлиан подумал и добавил неодобрительно: — Эрин отвез тебя в один из частных особняков в пригороде… в чужой особняк.
Понятно, что не в свой.
Впрочем, не думаю, что у кошака вообще собственная недвижимость в Эллоране есть.
— И как ты меня нашел?
— Никак. Эрин позвонил, во всем сознался и попросил забрать тебя. Назвал адрес, велел позаботиться о тебе как должно и бросил трубку.
Я ощупала свою шею. След от укуса кобры подколодной зажил, хотя тут надо еще в зеркало посмотреть, чтобы убедиться. Брачная метка на месте, впрочем, куда ей пока деваться?
— А какое сегодня число?
— Двадцатое.
То есть и суток не прошло с момента, как обнаглевший в край кошак меня уволок. Хорошо. Как раз успею вернуться и предупредить Шель и собратьев… ох…
— Останови… п-пожалуйста… — пролепетала я.
Юлиан бросил на меня короткий оценивающий взгляд и затормозил у обочины. Из салона я выскочила так быстро, как только смогла с учетом общей слабости и головокружения, и упала на колени возле низкого кустарника. Увы, нормальная еда и питье были даже поболе суток назад, так что желудок не столько исторгал содержимое, сколько мучал пустыми спазмами, создающими премерзкое ощущение, будто меня сейчас вывернет наизнанку в прямом смысле.
Да что же это такое, а?!
Юлиан вышел из машины, опустился рядом со мной на корточки и заботливо придержал мои вконец растрепавшиеся волосы, не позволяя им падать в беспорядке на лицо. А мне казалось, что после секса втроем с малознакомыми мужиками да по пьяни глубокой ниже падать просто уже некуда…
А нет, всегда есть куда стремиться. Пусть и вниз.
— Я… его… убью, — прохрипела я.
— Кого? — на диво невозмутимо осведомился Юлиан. — Эрина?
— Кого… еще? — я закашлялась и кое-как выпрямилась. Сунула руку в карман жакета, однако платка или чего-либо подходящего не обнаружила.
Вашу ж чащу…
Оставив в покое мои волосы, маг подал мне платок, а когда я вытерла губы и заодно промокнула чистой стороной вспотевшее лицо, протянул фляжку.
— Там обычная вода, не волнуйся, — пояснил.
Я схватила фляжку, сделала несколько жадных глотков. Желудок в ответ совершенно неэлегантно заурчал. И я заплакала. Слезы словно сами собой потекли по щекам, я ревела, давилась рыданиями и никак не могла остановиться. Внезапно так жалко себя стало… сижу пес разберет где, неумытая, лохматая, в несвежей одежде… сначала блевала под кустом на глазах небезразличного мне мужчины, теперь реву, точно единственного кормильца лишилась… еще меня похитили, друзья, возможно, в смертельной опасности, а Эрин ду-урак…
Юлиан забрал у меня платок и фляжку, платок сунул в один карман куртки, фляжку закрыл и запихнул в другой и обнял меня. Прижал к груди и начал баюкать, словно детеныша малого.
И вот сидим мы уже вдвоем пес разберет где, прямо на грязной обочине… и жалко мне нас обоих. Зачем Юлиану такой друг и такая женщина? Хороший же вроде мужик, приличный, воспитанный, привлекательный, добрый, отзывчивый… а возится с какой-то парочкой оборотней недокусанных, которым сначала мозги вправить надо, чтобы прежде головой думали, а не головкой и прочими мало подходящими для серьезных размышлений частями тела, и уже потом вытаскивать героически из разных сомнительных передряг…
— Эт-то… ужасно, — всхлипнула я.
— Бывает, — не стал спорить Юлиан.
— Так не должно быть…
— Так уж получилось.
— Я ужасна…
— Не преувеличивай.