ное на церковной соборности и хранимое законной православной властью - властью Монарха из Богоданной Руси династии Романовых в соответствии с Законами о Престолонаследии. Гоголь твердо заявил, что Истина в Православии и в Православном Самодержавии. На Руси приближались безбожные и нерусские по духу времена XX века, когда Господь попустит посрамление русское, распятие и смерть Матери-Родины русской, а затем - по предсказаниям многих святых - последует возрождение и слава русская, великая слава перед концом мира как отражение Божией небесной славы. И свершилось попущенное, но имеет ныне Русь Страдающая это твердое слово Гоголя. Паломничество в Святую Землю Еще в апреле 1842 года Преосвященный Иннокентий (Борисов) благословил Гоголя совершить паломничество в Святую Землю. Вот воспоминания Сергея Тимофеевича Аксакова: «Вдруг входит Гоголь с образом Спасителя в руках и сияющим, просветленным лицом. Такого выражения в глазах у него я никогда не видывал. Гоголь сказал: «Я все ждал, что кто-нибудь благословит меня образом, и никто не сделал этого; наконец, Иннокентий благословил меня. Теперь я могу объявить, куда я еду: ко Гробу Господню»«. С этим образом Гоголь не расставался во всю жизнь. Паломничество в Иерусалим состоялось в 1848 году. В середине февраля он записал в своей записной книжке: "Николай Гоголь - в Св. Граде". Гоголь прошел благоговейно по местам земной жизни Спасителя, приобщился Святых Таин у Гроба Господня. Вот как он описал это в письме к Василию Андреевичу Жуковскому: "Я стоял в нем один; передо мною только священник, совершавший Литургию. Диакон, призывавший народ к молению, уже был позади меня, за стенами Гроба. Его голос уже мне слышался в отдалении. Голос же народа и хора, ему ответствовавшего, был еще отдаленнее. Соединенное пение русских поклонников, возглашавших "Господи, помилуй" и прочие гимны церковные, едва доходило до ушей, как бы исходившее из какой-нибудь другой области. Все это было так чудно! Я не помню, молился ли я. Мне кажется, я только радовался тому, что поместился на месте, так удобном для моленья и так располагающем молиться. Молиться же собственно я не успел. Так мне кажется. Литургия неслась, мне казалось, так быстро, что самые крылатые моленья не в силах бы угнаться за нею. Я не успел почти опомниться, как очутился перед Чашей, вынесенной священником из вертепа для приобщенья меня, недостойного..." Паломничество в Святую Землю произвело на него доброе действие. Вот каким увидела его по возвращении его сестра: "...он обратился более всего к Евангелию, и мне советовал, чтобы постоянно на столе лежало Евангелие. "Почаще читай, ты увидишь, что Бог не требует долго стоять на молитве, а всегда помнить Его учение во всех твоих делах". Он всегда при себе держал Евангелие, даже в дороге. Когда он ездил с нами в Сорочинцы, в экипаже читал Евангелие. Видна была его любовь ко всем. Никогда я не слыхала, чтобы он кого осудил. Он своими трудовыми деньгами многим помогал..." А вот что записала о Гоголе в 1848 году в своих мемуарах княжна Варвара Николаевна Репнина-Волконская: "Лицо его носило отпечаток перемены, которая воспоследовала в душе его. Прежде ему были ясны люди; но он был закрыт для них, и одна ирония показывалась наружу. Она колола их острым его носом, жгла его выразительными глазами; его боялись. Теперь он сделался ясным для других; он добр, он мягок, он братски сочувствует людям, он так доступен, он снисходителен, он дышит Христианством". Из паломничества в Святую Землю Гоголь привез письменное благословение митрополита Петраса Мелетия: "1848, Февраля 23: во Граде Иерусалим, ради усердия, которое показывал к живоносному Гробу Господню и на прочих святых местах духовный сын наш Николай Васильевич, в том и благословляю ему маленькой части камушка от Гроба Господня и часть дерева от двери Храма Воскресения, которая сгорела во время пожара 1808 сентября 30-го дня; эти частички обе справедливость. Митрополит Петрас Мелетий и наместник Патриарха в Святом граде Иерусалиме". Паломничества в Оптину пустынь В 1850 и 1851 годах от Рождества Христова Гоголь совершает паломничества в Свято-Введенскую Козельскую Оптину пустынь, имеющую в своем основании труды великого святого - преподобного Паисия (Величковского), давшую миру волей Божией замечательных старцев и призванную еще сыграть важную роль в возрождении Святой Руси после безбожного безчестия. Гоголь не раз говорил с преподобным старцем Макарием, был его почитателем, с одобрением и уважением относился к издательской деятельности пустыни. Знавал он и преподобного Моисея, и преподобного Антония. Несомненно благотворное старческое влияние на Гоголя, особенно влияние старца Макария. В Оптиной пустыни Гоголь побывал трижды: в июне 1850 года и в июне и сентябре 1851 года. Впервые был там вместе со своим другом М.А. Максимовичем - родственником по плоти двух святых Божиих: святителя Иоанна (Максимовича), митрополита Тобольского и блаженного святителя Иоанна (Максимовича), архиепископа Сан-Францисского, «молился весьма усердно и с сердечным умилением», потом был у старцев. И тронута была душа его. По своему отъезду он записал: «Мне нужно ежеминутно, говорю вам, быть мыслями выше житейского дрязгу и на всяком месте своего странствия быть в Оптиной пустыни». И еще: «Я думаю, на самой Афонской Горе не лучше. Благодать видимо там присутствует. Это слышится в самом наружном служении, хотя и не можем объяснить себе, почему. Нигде я не видал таких монахов. С каждым из них, мне казалось, беседует все небесное». Знаком был Гоголь со всеми тремя братьями-подвижниками Путиловыми. Игумен Антоний в течение четырнадцати лет был начальником оптинского Иоанно-Предтеченского скита, затем еще четырнадцать лет управлял Малоярославецким Николаевским монастырем и потом двенадцать лет прожил на покое в Оптиной пустыни. Архимандрит Моисей почти сорок лет был настоятелем Оптиной пустыни. Отец Исаия был игуменом Саровской обители. Впервые приближаясь к Оптиной пустыни, Гоголь и Максимович последние две версты решили пройти пешком по обычаю паломников. По дороге встретили девочку с мисочкой земляники и хотели купить у нее ягоды. Но та отдала их даром, сказав: "Как можно брать с странных людей". Позже, вспоминая об этом с умилением, Гоголь скажет: "Пустынь эта распространяет благочестие в народе". Он написал в письме к графу Толстому: "За несколько верст, подъезжая к обители, уже слышишь ее благоухание: все становится приветливее, поклоны ниже и участья к человеку больше". В Оптиной пустыни сохраняется предание, что прозорливый старец Макарий предчувствовал приход Гоголя. Вот как рассказал об этом старец Варсонофий: "Говорят, он был в то время в своей келье