Выбрать главу

Исповедь и прочное дело жизни

Призывая всех ко спасению, Гоголь первым идет на исповедь, на публичную исповедь на страницах «Переписки» (Третье письмо по поводу «Мертвых душ»). Внимание! Это начало, основа спасения. Ничего подобного нет в русской литературе. Вслушайтесь благоговейно в это покаяние: «Во мне заключилось собрание всех возможных гадостей, каждой понемногу, и притом в таком множестве, в каком я еще не встречал доселе ни в одном человеке <...> И если бы Небесная Любовь Божья не распорядилась так, чтобы они открывались передо мною постепенно и понемногу, наместо того, чтобы открыться вдруг и разом перед моими глазами, <...> я бы повесился. <...> С этих пор я стал наделять своих героев, сверх их собственных гадостей, моею собственной дрянью <...>. Если бы кто увидел те чудовища, которые выходили из-под пера моего <...> он бы точно содрогнулся». Каясь и исповедуя собственное «собрание всех возможных гадостей», Гоголь возгорается жаждой добра, «желанием быть лучшим»: «Я люблю добро, я ищу его и сгораю им; <...> но я не люблю тех низостей моих, которые отдаляют меня от добра. Я воюю с ними и буду воевать, и изгоню их, и мне в этом поможет Бог». Гоголь, русский патриот, не мыслит своего спасения вне спасения России: «Я приходил от многого в уныние, и мне становилось страшно за Россию», но постепенно «передо мною стали обнаруживаться исходы, средства и пути». «Уверяю вас, - писал Гоголь, - что придет время, когда многие у нас на Руси из чистеньких горько заплачут, закрыв руками лице свое, именно от того, что считали себя слишком чистыми», «нет человека правого <...> прав только Бог». Нет групп и партий правых пред Богом, партии все левые - осознанно или нет, правы лишь сущие во Христе. И как же близко уже было время страданий русских, дабы «чистенькие» в своих глазах очистились пред Лицем Божиим! Гоголь так осознает свой художнический талант: «Рожден я вовсе не затем, чтобы произвести эпоху в области литературной. Дело мое проще и ближе: дело мое есть то, о котором прежде всего должен подумать всякий человек, не только один я. Дело мое - душа и прочное дело жизни».  

Политические взгляды Гоголя. Церковное просвещение

Для России у Гоголя в области социальной - один путь: консерватизм и законность, основанный - всеконечно - на определении Церковного и Земского Собора 1613 года. Не движение вперед по пути прогресса - «в объятья беса», не реформы, а возвращение и более строгое исполнение «обычаев старины и обрядов». Все зло - от безпокойного духа, духа мира сего. «Всякому теперь кажется, что он бы наделал много добра на месте и в должности другого, и только не может его сделать в своей должности. Это причина всех зол», это начало демократии и всякого безбожия, это основа, отправная точка революции. «Поверьте, что Бог не даром повелел каждому быть на том месте, на котором он теперь стоит». Но народ, искавший добро без Бога, к победе добра без Бога и приближался, приближался к лжедобру. Придет время, и народ русский допустит победу над собой «русских» большевизма и демократии с их «добром» - добром погибели. Преобразования в России, по Гоголю, должны основываться на том, что нельзя рвать ни одной традиции отцов, ни улучшать ничего по своему разуму, ибо все институты, законы, должности и установления в Царской России - совершенны: «Чем больше всматриваешься в организм управления губернией, тем больше изумляешься мудрости учредителей: слышно, что Сам Бог строил незримо руками Государей». Социально зло не в законах и учреждениях, а в извращении их грешными людьми. Посему каждую должность и каждое сословие надлежит ввести в законные границы, а чиновника - «в познание его должности». И над всеми верноподданными - хозяин Земли Русской - Царь, который ответственен перед Хозяином Небесным. Иной порядок в России - порядок воровской, богопротивный. Царь - Помазанник Божий. «Власть Государя, - пишет Гоголь, - явление безсмысленное, если он не почувствует, что должен быть образом Божьим на земле... Все полюбивши в своем государстве, до единого человека всякоего сословия и звания, и обративши все, что ни есть в нем, как бы в собственное тело свое, возболев духом о всех, скорбя, рыдая, молясь и день и ночь о страждущем народе своем, Государь приобретет тот всемогущий голос любви, который один только может быть доступен разболевшемуся человечеству». Со всех ступеней общественной лестницы волны любви устремляются в одну точку - к Трону; и навстречу им стремится столь же сильный поток монаршей любви. В этой встрече двух любовных токов, в концентрации и объединении всего народа в любви - и заключается смысл Монархии, ибо предназначение Христианской Монархии - в воспитании граждан Небесного Отечества. Гоголь свидетельствовал, что спасти душу можно только в Церкви, а принадлежать Церкви - неоценимый дар Божий и открытый путь в Отечество Небесное: «Поблагодарите Бога прежде всего за то, что Вы русский», - ибо свободная во Христе Россия - это страна православная, а русский - то же, что православный. Ибо Самодержавие стоит на страже благочестия своих подданных. И государственная служба для этих подданных несет религиозный смысл. И вместе с тем: «Высокое достоинство русской породы состоит в том, что она способна глубже, чем другие, принять в себя высокое слово Евангельское

<...>. Слышна возможность основанья гражданского на чистейших законах христианских». Утвердившись на основании законной власти и законного порядка, Гоголь говорит о построении единой православной культуры. Никогда еще в светской литературе не раздавался голос такой сыновней любви и такого благоговения к Святой Православной Церкви: «Церковь наша должна святиться в нас, а не в словах наших. <...> Но мы шли все время мимо нашей Церкви и едва знаем ее даже теперь. Мы владеем сокровищем, которому цены нет, но не знаем даже, где положили его. <...> Эта Церковь, которая как целомудренная дева, сохранилась одна от времен апостольских в непорочной первоначальной чистоте своей, эта Церковь, которая вся своими глубокими догматами и малейшими обрядами наружными как бы снесена прямо с неба для русского народа, которая одна в силах разрешить все <...> вопросы наши, которая может произвести неслыханное чудо в виду всей Европы <...>, дать силу России, изумить весь мир <...> И эта Церковь нами не знаема! И эту Церковь, созданную для жизни, мы до сих пор не ввели в нашу жизнь! <...> Жизнью нашей мы должны защищать нашу Церковь, которая вся есть жизнь; благоуханием душ наших должны мы возвестить ее Истину!». Гоголь был церковным человеком, глубоко понимал неотмирный дух Православия. И говорил он от преизбытка чувств: «Как можно молчать, когда камни готовы завопить о Боге?» Он трудился ради просвещения церковного: "Просветить, - пишет Гоголь, - не значит научить или наставить, или образовать, или даже осветить, но всего насквозь высветлить человека во всех его силах, а не в одном уме, пронести всю природу его сквозь какой-то очистительный огонь. Слово это взято из нашей Церкви <...>. Архиерей, в торжественном служении своем, подъемля в обеих руках и троесвещник, знаменующий Троицу Бога, и двусвещник, знаменующий Его сходившее на землю Слово в двойном естестве Его, и Божеском и человеческом, всех ими освещает, произнося: "Свет Христов просвещает всех"". И результатом этого просвещения должно стать преображение общества - в общество, основанное на церковной соборности и хранимое законной православной властью - властью Монарха из Богоданной Руси династии Романовых в соответствии с Законами о Престолонаследии. Гоголь твердо заявил, что Истина в Православии и в Православном Самодержавии. На Руси приближались безбожные и нерусские по духу времена XX века, когда Господь попустит посрамление русское, распятие и смерть Матери-Родины русской, а затем - по предсказаниям многих святых - последует возрождение и слава русская, великая слава перед концом мира как отражение Божией небесной славы. И свершилось попущенное, но имеет ныне Русь Страдающая это твердое слово Гоголя.