— Ты хочешь сказать, что мужчины так не поступают?
— Нет, мужчины так не поступают, — ответил Джейми. — Я когда-то работал в магазине у Дженнера, когда был студентом. Все знали, что мужчины не приносят обратно вещи. Нас даже учили этому на подготовительных курсах. У кого-то из магазина имелась статистика. Мужчины никогда не возвращали одежду.
Изабелла подумала, что Джейми, вероятно, прав.
— Значит, ты хочешь сказать, что поскольку Уолтер Бьюи мужчина, он никогда бы не вернул картину фирме, устраивающей аукционы, а попытался бы сам ее продать?
— Да, — согласился Джейми. — Но в любом случае вещи нельзя вернуть на аукцион. Это же не магазин одежды.
— Не понимаю, куда ты клонишь, — сказала Изабелла.
— Все, что я хочу сказать, — это что у него могли быть другие причины, по которым он предложил ее тебе. Ты не можешь делать вывод, что это подделка, лишь на том основании, что он хочет от нее избавиться.
Изабелле пришлось признать, что Джейми прав. Но было кое-что еще.
— Гая удивило, что картина не покрыта лаком, — сказала она. — Он сказал, что Мак-Иннес обычно покрывал свои картины лаком.
— Но ведь Гай не считает, что это подделка, не так ли? Значит, он не считает тот факт, что она не покрыта лаком, столь уж важным.
Изабелле пришлось согласиться и с этим. Теперь, когда Джейми опроверг два ее аргумента, у нее осталось лишь чувство, что что-то с этой картиной не так. Она понятия не имела, почему поездка на Джуру укрепит эту убежденность, но во время сегодняшней прогулки, увидев то самое место, которое было изображено на картине, она убедилась, что права. Картина верно передавала вид, открывающийся с пляжа, на ней все было точно так, как в реальности. Но по какой-то причине она была уверена, что что-то здесь не складывается. Изабелла понятия не имела, как это доказать, и больше не хотела говорить на эту тему. Она взяла в руки свой бокал.
— Довольно об этом, — сказала она. — Я оставлю свои подозрения при себе. Давай наслаждаться этим островом.
Джейми поднял бокал, глядя на нее.
— За наши следующие три дня, — предложил он тост. Во взгляде его читался легкий упрек. — И, Изабелла… не надо. Просто не надо.
— Я постараюсь, — пообещала она. Ей действительно хотелось выполнить обещание, но в душе она понимала, что ей этого не хочется. Можно хотеть что-то сделать и в то же время не хотеть? Конечно можно, сказала она себе. Конечно.
Глава тринадцатая
— Расскажи мне о Лиззи, — попросил Джейми.
Они ехали в автомобиле по узкой дорожке, которая шла вдоль берега острова. Слева возвышалась гряда Пэпс, вершины которой то окутывались облаками, то освещались солнечными лучами позднего утра. Эти высокие холмы, напоминавшие припавших к земле львов, охраняли Шотландию от Атлантики. Справа от Джуры располагался шотландский материк с его горами — один синий слой за другим. Море было спокойным, зеркальная гладь серебрилась на солнце.
— Лиззи? — повторила Изабелла. — Я познакомилась с ней четыре года назад, когда приехала сюда. Я остановилась у друзей, которые снимали Ардлуссу, куда мы направляемся. Ее родители были в отъезде, а она осталась и занялась стряпней. Тогда ей было двадцать с небольшим. Что касается лобстеров и лангустов, тут она просто гений. Она ловила их сама. У нее свои собственные плетеные ловушки для раков. И она была знакома с несколькими людьми, нырявшими за гребешками.
А потом мы снова встретились, когда я приехала на уик-энд в Глен-Лайон. Лиззи наняли в качестве кухарки — именно этим она и занимается. А еще я несколько раз видела ее в Эдинбурге. Она очень компанейская. Хорошее чувство юмора. И абсолютно все умеет.
— Полагаю, иначе нельзя, если ты здесь живешь, — заметил Джейми. — Иначе тебя не надолго хватит. — Он передвинулся на сиденье: ему дул в лицо ветер, попадавший через открытое окно у Изабеллы. — Ты бы могла жить в таком месте, Изабелла?
Она задумалась. Казалось непростительным ответить отрицательно перед лицом такой красоты, которой отличалась здешняя природа, но она не могла сказать «да». Ей бы не хватало многого, что присуще городской жизни: общества, бесед, кафе.
— Не думаю, что смогла бы, — ответила она. — Я бы бездельничала.
— Наверное, это очень приятно — побездельничать, — сказал Джейми. — И подозреваю, что здесь у людей совсем другое чувство времени.
— Ты думаешь, что на островах время течет медленнее?
Он был в этом убежден. Джейми взглянул на часы. Он понятия не имел, который час, и так было все утро. В Эдинбурге его день был разделен на отрезки по полчаса: тридцать минут на ученика, потом столько же — на следующего. Сарабанды, пьесы для фагота и фортепьяно, арпеджио — столько нот, тысячи и тысячи нот.