Люси. Ты действительно в этом уверен?
Людовик. Теперь я смогу занять эти деньги. Они кинутся со всех ног, чтобы вручить мне эти двести миллионов!
Люси. А!!! Из-за наследства!
Людовик. Теперь у меня есть гарантия.
Люси. Ты уверен? Но кто тебе их даст взаймы?
Людовик. Марешаль!
Люси. Марешаль? Уже два месяца он не подходит к телефону и Женевьевы нет дома, когда я звоню… Вот так дружба!
Людовик. Когда Марешаль узнает, что ты наследуешь такое состояние, он найдет деньги. Наведет справки, конечно, задушит меня процентами, но я получу свои двести миллионов.
Люси. До понедельника?
Людовик. Да. В восемнадцать ноль-ноль чек будет на столе у судьи. Все хотят закончить это дело полюбовно. Берже мне говорил.
Люси. Берже, как все адвокаты, оптимист.
Людовик. Уверяю тебя, все будет в порядке. Мы сохраним и квартиру и замок.
Люси. Если бы это было правдой!
Людовик. Мы сможем начать все сначала… Мне уже легче дышится. Камень с души свалился.
Люси. Во всяком случае, если ты выкрутишься и на этот раз, не забывай, что нас чуть не погубил этот подлый Никола Трюмо. Он такой негодяй!
Людовик. Я задушу когда-нибудь этого типа.
Люси. Я не могу понять, как ты – такой тонкий, такой умный человек – позволил этому типу себя запутать! Он всегда казался мне подозрительным! Я не доверила бы ему даже мою сумочку.
Людовик. Ты должна была меня предупредить!
Люси. Я пыталась! Много раз! Но ты же всегда… твердил: «Не вмешивайся в это!» Ты был буквально загипнотизирован им. Конечно, он прикрепил к твоей двери красивую табличку: «Генеральный директор». (Открывает свою сумочку и вынимает бронзовую дощечку.) Вот все, что мне удалось спасти во время кораблекрушения.
Людовик. Спасибо, Люси. Обещаю тебе привинтить ее к двери моего нового кабинета.
Люси. Надеюсь, не к двери твоей тюремной камеры. Даже если Марешаль согласится, дело еще не выиграно, он же не один решает, твой Марешаль.
Людовик. Он многое может, этот хитрец, и обязательно клюнет на приманку.
Люси. На какую приманку?
Людовик. Он знает, что я ищу деньги, и ждет моего звонка.
Люси. И ты ему позвонишь?
Людовик. Даже не подумаю! Мое молчание его встревожит, он испугается, что меня сможет обобрать не он, а кто-то другой. Он сам позвонит. И я окажусь в выгодном положении при обсуждении условий займа.
Люси. Ты уверен, что все произойдет именно так?
Людовик. Конечно. Ты удивлена? Я чувствую себя снова в форме. Прежде всего надо позвонить в редакции газет. (Снимает трубку, набирает номер.) Алло!.. Это «Фигаро»? Я зять Стефана Буасьера… Да, писателя. У меня для вас печальная информация. Стефан Буасьер скончался сегодня ночью в своей квартире на бульваре Сен-Жермен… Что?… Да, я у него… Хорошо! (Кладет трубку.) Они мне перезвонят.
Люси. Зачем?
Людовик. Они хотят проверить, что это не вранье.
Звонит телефон.
(Снимает трубку.) Да, это я… Вы кого-нибудь пришлете?… Нет. Надеюсь, все будет в порядке… Вы поместите извещение в первом утреннем выпуске? Хорошо. Спасибо… У них уже есть некролог. (Кладет трубку.)
Люси. Что это такое – некролог?
Людовик. Статья о жизни знаменитого человека, которую вытаскивают на свет божий в день его кончины.
Люси. А откуда у них все эти сведения? Так быстро?
Людовик. Они заранее, еще при его жизни, готовят этот материал и ждут.
Луиза и профессор Гаррон выходят из спальни. Луиза вставляет в канделябры свечи и зажигает их.
Профессор Гаррон. Ну вот. Все готово, если вы хотите – взгляните на него, он так красив.
Луиза. Да, прямо как дирижер оркестра. (Уходит в спальню с канделябром в руках.)
Профессор Гаррон. Если я вам больше не нужен, пойду посплю, в семь часов утра я должен быть в клинике. Но я к вашим услугам, если понадоблюсь.
Люси. Спасибо, профессор.
Профессор Гаррон уходит.
(Подходит к дверям спальни. Минуту стоит молча.) Людовик, если твоя финансовая операция закончится благополучно, никогда нельзя забывать, что этим мы обязаны папе.
Людовик. Теперь он имеет все права на мою благодарность, я ему вечно обязан, а у меня этих обязательств целая куча!
Занавес опускается.
…и сразу же снова поднимается. Та же декорация. Суббота. Одиннадцать часов утра. В квартире тишина. Луиза выходит из спальни Стефана. В полуоткрытую дверь видны горящие свечи. Луиза, которая всю ночь бодрствовал ау тела Стефана, кладет четки в шкатулку и направляется в кухню. Хлопает входная дверь. В кабинет входит Вивиан Буасьер в дорожном костюме. Это аппетитная женщина с пышными формами, обращающая на себя внимание, в какой-то мере вульгарная. В ее сорок лет у нее цветущий вид женщины, знающей, чем можно взять мужчину. Она ставит на пол чемодан и бросает взгляд на дверь спальни Стефана. Она не входит в спальню, делает несколько шагов, вынимает из сумочки сигарету, которую с трудом прикуривает от плохо действующей зажигалки. Опускается в кресло Стефана и с наслаждением затягивается сигаретой. Луиза входит в кабинет и вскрикивает от неожиданности.
Луиза. Ах, это вы! Простите меня, но, заметив дым сигареты… я на одно мгновение подумала…
Вивиан. Я только что вошла. Бедный Стефан! Как это внезапно случилось!
Луиза. Да, после ссоры с Люси и ее мужем.
Вивиан. Ссоры?… Из-за меня?
Луиза. Нет, не думаю.
Вивиан. А где они сейчас?
Луиза. Мадам Мерикур в похоронном бюро, а мсье Мерикур пошел в церковь Сен-Жермен де Пре, чтобы заказать службу.
Вивиан. Стефан – в церкви?!
Луиза. Для Люси это очень важно и для меня тоже… (Начинает плакать.)
Вивиан. Ну же, Луиза… Все, конечно, очень печально, но ведь это прекрасная смерть! Он мог бы заболеть и тянуть годами…
Луиза. Семьдесят шесть лет!
Вивиан. Надо привыкать жить без него.
Луиза. Я никогда не смогу. И я хочу предупредить, что покину вас в конце месяца.
Вивиан. Как хотите, я вас не гоню. Если нужно, я постараюсь помочь вам найти другое место.
Луиза. Благодарю вас, но я не буду больше работать.
Вивиан. Хорошо!
Луиза. Мне есть на что жить: у меня двухкомнатная квартира на Монмартре и еще одна в районе Марэ, которую я сдаю одному директору за высокую плату.
Вивиан (язвительно). Я с удовольствием констатирую, что Стефан вам хорошо платил.
Луиза. Он платил не больше, чем другие, но это не имеет значения. Когда человек работает сорок лет, почти ничего не тратя на себя, в конце концов он что-то приобретает.
Вивиан. Я очень за вас рада. Будьте любезны, займитесь моими чемоданами!
Луиза. Простите, мадам, но мне надо готовить завтрак, смерть мсье Стефана никого не лишила аппетита! (Выходит из кабинета, что-то бормоча про себя.)
Вивиан пожимает плечами и хочет закурить новую сигарету, но так как ее зажигалка совсем перестала работать, она входит в спальню Стефана и выходит оттуда с зажженной сигаретой. Закрывает все двери и снимает трубку телефона. Набирает номер.
Вивиан. Алло… Алло… Соедините меня с Альберго ди ля Пиаджиа… Алло… Алло… Альберго ди ля Пиаджиа?… Прего[1]… Я хотела бы поговорить с синьором Беллини.
Людовик приоткрывает дверь, собираясь сойти в кабинет, но, услышав разговор Вивиан, остается в коридоре. Ясно, что он слышит каждое ее слово.
Алло! Франческо! Это я… Любовь моя… Ты нашел мою записку?… Да, я вынуждена была уехать… Да, сегодня ночью без страданий… Ты искал меня все утро!.. Я должна была вернуться домой… Да, я так ждала этой поездки… У вас хорошая погода?… Великолепная!.. Пользуйся ею, дорогой… Что ты делал ночью?… Играл в покер! Ты выиграл?… Нет… А!.. Сколько?… Значит, у тебя нет ни гроша!.. Я же оставила в твоем отеле конверт!.. Тоже ничего не осталось?… Да-да, я знаю, карточный долг – это долг чести, но сколько ты им еще должен?… Что лее мне теперь делать, у меня почти кончились наличные деньги, а чековая книжка была у него!.. Наследство?… На это потребуются месяцы!.. О, Франческо, любовь моя, не сердись! На следующей неделе я пойду к нотариусу и займу у него… Сию минуту?!.. До вечера?!.. Боже мой! Они сказали, что сделают это, если ты не заплатишь?… Да, действительно это было бы ужасно… Франческо, ты меня очень огорчаешь… Слушай, я обещаю сделать все, что в моих силах… Да, ты получишь сегодня перевод… телеграфный! До свидания. Ай лав ю!.. Это по-английски «я тебя люблю»!.. Да… Чао! (Кладет трубку, роется в сумке, вытаскивает несколько купюр, от крывает ящики письменного стола Стефана, ничего не находит, очень огорчена. Внезапно ее взгляд падает на коллекцию старинного оружия. Она бросается к ней, снимает два великолепных пистолета и прячет их в сумку.)