Людовик. А что я должен был сказать? Пропадать так пропадать!
Люси. А если твоего друга Марешаля это не заинтересует?
Людовик. Его?! Упустить возможность на ходу положить в карман три или четыре миллиона! Зная его, я был бы поражен. Он как гончая собака. Сейчас он принюхивается: «Ага, Люси Мерикур получает крупное наследство… Самое время содрать с нее все что возможно!» Он же знает, что я загнан в тупик. Теоретически я должен был бы давно позвонить. Он смотрит на часы: «Уже двенадцать! А Людовик до сих пор не звонит! Он же знает, что я в состоянии одолжить ему эту сумму, и потому вот уже три месяца бегает за мной! Возможно, я слишком его третировал, он на меня злится… И вполне способен обратиться к кому-нибудь другому». Не выдерживая больше, Марешаль решает позвонить мне и выразить свое соболезнование… Автомат дает ему здешний телефон… Он его набирает…
Звонит телефон. Вошедшая в комнату Луиза снимает трубку.
Луиза (Людовику). Это вас, мсье Мерикур.
Людовик. Мсье Марешаль?
Луиза. Нет, не Марешаль. Это из церкви Сен-Жермен де Пре.
(Уходит.)
Людовик. Алло! Большое спасибо… Да, это хорошая новость… Точно… в четыре часа, конечно, мы все будем здесь… Еще раз благодарю. (Кладет трубку.) Это служитель… Он подтверждает время заупокойной службы в понедельник. Это было не так легко устроить.
Звонит телефон.
(Машинально снимает трубку и подскакивает от изумления.) Алло!.. Кто это?… Ах это ты, ты! (К Люси.) Это Марешаль! (В трубку.) Удивлен? Совсем нет, мы как раз говорили о тебе, куда ты исчез?… Дела?… А, Рим, Япония?… Понимаю… (Меняя тон.) Да, старина… сегодня ночью, скоропостижно… Мы все в таком состоянии!.. О чем говорить, такова жизнь… Да, конечно, надо повидаться… Что?… Да, я звонил тебе несколько раз… Я попал в гадкую историю, но теперь все наладилось… Мне нужны были двести миллионов… Я их уже нашел… Люди, которых ты знаешь… Проценты вполне нормальные… Сам знаешь, что такое нормальные проценты, когда дело спешное… А! Если бы я только знал! Жаль! Вот что значит редко звонить друг другу… Нет, я полагал, что тебе для этого необходимо собирать все твое правление, а так как мне нужны деньги к шести часам в понедельник… А, у тебя есть особый совет для некоторых случаев?! Я не знал об этом… Какой у вас процент?… (Свистит.) Как видишь, мне не о чем жалеть. Другие берут с меня на один процент меньше… Безусловно!.. Конечно, я предпочел бы иметь дело с тобой… на тех же условиях… Да. Это возможно, я не подписал еще… Значит, ты уступаешь мне два процента. Хорошо, я больше не сомневаюсь… Да заезжай когда сможешь… Договорились! Всего хорошего! (Кладет трубку и делает несколько танцевальных па.) Мы спасены, Люси. Все в порядке!
Луиза входит и смотрит на него с ужасом.
Простите меня, Луиза, но мы только что узнали замечательную новость…
Луиза молча проходит в спальню Стефана. Сменив свечи, выходит и, взглянув на коллекцию оружия, застывает в изумлении.
Луиза. Не хватает двух пистолетов!
Люси. Не может быть!
Луиза (указывая на стену). Вот здесь висели два морских пистолета, модель тысяча восемьсот пятьдесят первого года, тридцать шестого калибра, с перламутровыми рукоятками, инкрустированными серебром.
Люси. Вы уверены?
Луиза. Еще час тому назад они были здесь, когда я делала опись.
Люси. Опись?
Луиза. Когда умирают хозяева и исчезают вещи, прежде всего обвиняют прислугу. Вот почему я смотрю в оба. Я никого не подозреваю, я только констатирую!
Люси. Это, конечно, Вивиан.
Луиза. Вполне возможно…
Люси (Луизе). Пойдемте со мной.
Людовик. Куда ты идешь?
Люси. Пересчитать серебро, если оно еще осталось.
Звонок в дверь. Луиза идет открывать. Возвращается вместе с профессором Гарроном.
Профессор Гаррон. Здравствуйте, Вивиан попросила меня зайти. Мы столкнулись с ней в дверях антикварного магазина…
Люси (подскакивая). Антикварного?!
Профессор Гаррон. Да, того, что на углу. Она очень спешила! А знаете, я прочитал статью о Стефане. Прекрасная статья!
Люси. Они могли бы поместить его фотографию.
Профессор Гаррон. Но вы же знаете этих журналистов! В одной из телевизионных программ они написали – «профессор Карруа». Я позвонил, чтобы они исправили, но им было наплевать.
Людовик. Но в тех случаях, когда вам необходимо, чтобы исказили вашу фамилию, они не делают опечаток, они пишут отчетливо, жирным шрифтом, вот такими громадными буквами! И уж обязательно помещают четкую фотографию. Может быть, хотите что-нибудь выпить, профессор?
Профессор Гаррон. Нет, благодарю вас. По субботам я так перегружен с утра.
Людовик. Облегчать страдания! Какая у вас прекрасная профессия!
Профессор Гаррон. Не всегда. Когда у вас нет места для кабинета… Поверьте, проводить консультации в собственной квартире – просто ад!
Людовик. Я не мог бы вынести всех этих больных, которые приходят к вам.
Профессор Гаррон. Мне совершенно необходима более просторная квартира. Я знаю, сейчас не время говорить об этом, но если вы когда-нибудь будете продавать эту квартиру, я хотел бы первым узнать об этом.
Людовик. Вы хотите иметь двухэтажную квартиру?
Профессор Гаррон (возбуждаясь). Вот именно. Я бы сделал наверху кабинет и приемную, а здесь – жилые комнаты с прекрасной лестницей, вот в этом углу.
Людовик. Мне кажется, ее лучше сделать вон в том углу.
Профессор Гаррон. Я уже измерил эту комнату: если сохранить спальню Стефана и библиотеку, то не хватит места. (Снова измеряет кабинет.)
Людовик. Даже с винтовой лестницей?
Профессор Гаррон. Нет, это ерунда! Поверьте, лучше всего сделать ее здесь.
Людовик. А эта стенка?
Профессор Гаррон. Я ее снесу и заделаю вот эту дверь, ведущую в переднюю.
Людовик. А эту стенку?
Профессор Гаррон. Тоже снесу. Мне не нужны две спальни.
Входит Вивиан и с изумлением наблюдает за ними.
Вивиан. Что вы делаете?
Людовик. Мы обсуждаем, в каком месте профессор мог бы сделать лестницу.
Профессор Гаррон (смущенный). То есть… если когда-нибудь… я думал…
Вивиан. Я поняла. Если когда-нибудь эта квартира будет продаваться, вам первому станет об этом известно.
Люси. Вы считаете, что я не имею права высказать свое мнение?
Вивиан. Вы его выскажете, дорогая Люси, выскажете!
Входит Луиза с подносом, на котором лежат десятки телеграмм.
Луиза. Телеграммы! Со всего света!
Вивиан (вскрывает одну из телеграмм). «Потрясен известием, примите мое искреннее сочувствие. Вильям Бат». Кто это такой?
Луиза. Английский писатель, он сделал пьесу по роману мсье Стефана.
Вивиан (читает следующую телеграмму). «Примите мое глубокое соболезнование. Жан Плювье». Это его издатель.
Людовик. Ну, этот Плювье, конечно, весьма сожалеет о том, что Стефан больше не будет писать.
Вивиан (читает). «Все потрясены. Искренние соболезнования. Мадам Рене»… «Ошеломлены непоправимой утратой. Железнодорожная библиотека Франции»… «Французская литература в трауре. Примите наше сердечное соболезнование. Секретариат Министерства культуры»…
Они продолжают читать телеграммы, и это звучит как заупокойная литания. Внезапно раздается чиханье.
Луиза (находящаяся ближе всех к двери спальни, обернувшись, машинально говорит). Будьте здоровы, мсье!
Легкое движение среди присутствующих. И снова раздается чиханье из комнаты покойного, на этот раз очень громкое. Все потрясены и застывают в ужасе.
Акт второй
Та же декорация. На сцене – Людовик. У него ошеломленный вид. Взор его прикован к двери спальни Стефана. Луиза быстро проходит через кабинет. Она совершенно обезумела. В руках у нее кастрюля с горячей водой. Входит в спальню и плотно закрывает за собой дверь.