– Вы несправедливы. Это очень увлекательная книга.
Нортхэм, улыбнувшись, скептически выгнул бровь. Прядь светлых волос упала ему на лоб, сияя в пламени свечи.
– Неужели? - произнес он насмешливо - Она ваша?
– Нет, баронессы, - отозвалась Элизабет равнодушным тоном. - Но я ее прочитала. И потому могу судить о ее содержании. Вы же беретесь судить о том, чего не знаете.
– Хорошо сказано, миледи. - Он сунул томик под мышку и продолжил поиски. - А, вот она.
Поставив свечу на стол, Нортхэм снял с полки сборник творений Мальтуса и пролистал его, чтобы убедиться, что это то, что он искал. Затем сунул книгу туда, где уже находился готический роман.
Элизабет позабавило, что он решил прихватить с собой «Замок Рэкрент» лишь по той причине, что ей удалось задеть его, упрекнув в косности мышления. Светская молодежь увлекалась либеральными идеями, и граф Нортхэм, хотя, по словам баронессы, ему уже исполнилось тридцать два года, наверняка относил себя к этой категории.
Улыбнувшись, она откинулась в кресле, обнаружив, что теперь, когда граф закончил свои дела, ей стало легче дышать. Она даже не отдавала себе отчета, насколько неловко чувствует себя в его присутствии, пока он не собрался уходить.
Однако Нортхэм, вместо того чтобы направиться к двери, подошел к столу орехового дерева, за которым она сидела.
– Могу я попросить вас передать мои наилучшие пожелания полковнику?
– Конечно, - пожала плечами Элизабет, даже не сделав попытки взять в руки перо.
– Может, мне подождать, пока вы закончите письмо, и проводить вас в вашу комнату?
Это было последнее, чего она хотела.
– Не стоит В этом доме я ориентируюсь гораздо лучше, чем вы.
– В таком случае, может, вы проводите меня?
Элизабет покачала головой:
– Боюсь, нас могут неправильно понять, милорд. Вы одеты надлежащим образом, - граф все еще был облачен в вечерний костюм, - а вот обо мне этого никак не скажешь.
Она замолчала, не желая привлекать внимания к своему ночному туалету, и инстинктивно стянула на груди концы шали.
– Пожалуй, - согласился Нортхэм, однако почему-то не спешил уходить. Ему нравилось смотреть на Элизабет, на безупречную линию ее лба, изящный изгиб щеки и четкий рисунок рта. Но больше всего ему нравились ее глаза. Миндалевидные и почти такого же цвета, как золотисто-каштановые волосы, они приковывали его взгляд - если, конечно, не позволять ему опускаться ниже скромного выреза ее ночной рубашки и не задумываться о том, что скрывается под ней. - Кстати, вы не составите мне компанию завтра на охоте?
Элизабет, не ожидавшая ничего подобного, растерянно заморгала. Наконец она вежливо произнесла:
– Я польщена оказанной мне честью, но…
– Ради Бога, леди Элизабет, это приглашение на прогулку, а не предложение руки и сердца.
Если бы Элизабет стояла, то, наверное, отступила бы на шаг. Но поскольку она сидела, насмешливый тон Нортхэма буквально пригвоздил ее к креслу. Это был один из тех случаев, когда Элизабет вспоминала, что она истинная дочь графа Роузмонта.
– Мне следовало бы принять ваше предложение, - начала она, - хотя бы для того, чтобы заставить вас пожалеть о нем. Но я откажусь - и не потому, что вы недостойны моего общества, а потому, что я недостойна вашего внимания. Видите ли, у меня не больше талантов к верховой езде, чем к рисованию. И потому, милорд, я вынуждена отклонить ваше любезное приглашение.
– Какая прекрасная отповедь! - восхитился Нортхэм, словно не он был тем самым человеком, кому адресовалась тирада Элизабет.
Он положил книги на стол и прислонился к нему бедром, скрестив на груди руки.
– Уверяю вас, я ни в коем случае не стану сожалеть о своем приглашении, ибо нахожу ваше общество удивительно бодрящим и гораздо более занимательным, чем общество любой другой представительницы слабого пола из числа моих знакомых. - Он не дал ей вставить и слова, хотя видел, что она постепенно накаляется. - А что касается того, достойны вы или недостойны, то мне понятно ваше нежелание снизойти до моей скромной персоны. Хотя причина отказа, которую вы привели, не выдерживает никакой критики. Во-первых, ничуть не обиделись, когда я нелестно отозвался о ваших способностях к рисованию. Иначе вы не стали бы смеяться. А во-вторых, я случайно увидел, как вы возвращались верхом в замок, и, должен признаться, получил большое удовольствие. Кроме того, леди Баттенберн утверждает, что вы прекрасная наездница.
– Вы говорили с ней обо мне? - недоверчиво спросила Элизабет.
Нортхэм ничуть не смутился.
– Просто баронесса, обнаружив мой интерес к вам, сочла нужным кое-что пояснить.
Элизабет очень сомневалась, что баронесса ограничилась кратким пояснением. Похоже, она зачем-то упорно стремилась свести их вместе.
– Луиза обожает заниматься сватовством, - вздохнула она.
– Согласен. Она не из тех, кто будет ходить вокруг да около, прибегая к намекам и прочим тонкостям. По правде говоря, она превозносила ваши достоинства с прямолинейностью греческого хора. - Он помолчал, пристально глядя на Элизабет. - Что плохого, если мы позволим ей думать, что ее затея удалась? Уверяю вас, она направит свои усилия на кого-нибудь другого, как только убедится, что добилась успеха.
Золотистые глаза Элизабет сузились.
– По-моему, вы склонны манипулировать людьми ни чуть не меньше, чем Луиза, - проговорила она после короткой паузы.
В улыбке Нортхэма не было и тени раскаяния.
– Что я слышу, леди Элизабет? Неужели вас не интригует тот факт, что леди Баттенберн считает, что мы подходим друг другу?
Интригует? Она бы так не сказала. Ужасает. Это, пожалуй, ближе к истине.
– Думаю, вам следует обратить свой интерес на кого-нибудь другого, - посоветовала она. - Может, общество прочих дам и не столь занимательно, как мое, зато менее обременительно. - Нортхэм иронически приподнял брови, и Элизабет поняла, что ей не удалось поколебать его решимость. - Так и быть, милорд. Я составлю вам компанию на охоте. А что касается вашего дальнейшего пребывания в Баттенберне, тут мы еще посмотрим.
Нортхэм сгреб со стола свои книги и поднял свечу. Огонек затрепетал, отражаясь солнечными бликами в блестящих волосах Элизабет.
– Спокойной ночи, - произнес он неожиданно мягко.
Элизабет не ответила. Нетерпеливо отвернувшись, она потянулась к перу, давая понять, что намерена вернуться к прерванному занятию. Нортхэм приглушенно хмыкнул и вышел из комнаты. Когда за ним закрылась дверь, Элизабет подняла полные слез глаза. Ее рука, державшая перо, дрожала.
Виконт Саутертон громко захлопнул дверь и со свойственной ему бесцеремонностью проследовал в спальню приятеля, не дожидаясь приглашения.
Разбуженный внезапным вторжением, Нортхэм приоткрыл один глаз. Он только что заснул - так по крайней мере ему казалось. Увидев, кто потревожил его сон, он устроился поудобнее и сунул голову под подушку.
– Убирайся, - пробормотал он на тот случай, если Саут еще не разобрался в его настроении.
Но тот пропустил его слова мимо ушей.
– Я стащил чайный поднос у одной из горничных. Вообще-то он предназначался леди Хитеринг, но, уверен, достойная дама только поблагодарит меня за своевременное вмешательство. Она все еще наслаждается компанией лорда Аллена, хотя они и переместились из бельевой кладовки в его комнату. Я опять наткнулся на них, пока добирался сюда.
Поскольку Саутертон был одним из лучших навигаторов в королевском флоте, казалось маловероятным, что он вдруг утратил способность ложиться на верный курс.
– Что тебе нужно? - пробурчал Нортхэм, приподняв подушку ровно настолько, насколько требовалось, чтобы его услышали.
Виконт усмехнулся:
– Оказать тебе любезность.