Он медленно приблизился к ней, и взгляд ее метнулся к окну, словно она подумала о бегстве.
– Слишком далеко, - произнес он тихим, напряженным тоном. - И слишком высоко.
Элизабет молча смотрела на нею, застыв в дверях в гардеробную.
Нортхэм тоже остановился. Теперь их разделяло расстояние, которое он мог покрыть в один шаг.
– Иди сюда.
Элизабет не шелохнулась. Она была напряжена до предела. Внутри у нее словно свернулась туго закрученная пружина, готовая распрямиться при первом прикосновении Нортхэма. Она попыталась подавить чувство, в котором смешались страх и желание.
– Элизабет…
Собственное имя донеслось до нее будто издалека. Она не знала, произнес ли его Нортхэм или оно прозвучало у нее в голове. Не сознавая, что делает, она шагнула вперед, затем остановилась, переведя взгляд с его протянутой руки на красивое лицо с потемневшими глазами.
Они одновременно потянулись друг к другу, и спустя мгновение Элизабет оказалась прижатой к стене. Пальцы ее разжались, выпустив шаль, и Нортхэм воспользовался этим, чтобы притянуть ее к себе. Она вскинула руки на его плечи и подняла к нему лицо.
Их губы слились. Элизабет упивалась его вкусом, свежим и терпким, с легкой примесью бренди и мяты. Ее страсть, казалось, существовала сама по себе, не подчиняясь разуму, не зная стыда. В нетерпении она приподнялась на цыпочки и выгнулась всем телом, прижавшись к напряженным мышцам его груди. Дыхание Нортхэма участилось, и вдруг он так крепко притянул ее к себе, что она ощутила всю силу его желания. Затем, не прерывая поцелуя, он выпустил шаль и обхватил ладонями ее лицо, зарывшись руками в ее волосы. Среди каштановых прядей мелькали золотистые, они струились между его пальцами, как потоки солнечных лучей.
С тихим стоном Элизабет скользнула руками под его сюртук и принялась нетерпеливо вытаскивать из брюк его рубашку. Мышцы его живота сократились, когда она коснулась его пальцами. Кожа Нортхэма казалась ей обжигающе горячей, как и его язык, глубоко вторгавшийся в ее рот. Распластав ладони по его телу, Элизабет гладила его грудь, спину и широкие плечи, слегка царапая их ногтями.
Наконец, тяжело дыша, они оторвались друг от друга. Она откинулась назад и отвернулась, а Нортхэм склонился к ней, обдавая жарким дыханием ее шею. Его губы осторожно, словно снимая сливки с молока, пощипывали ее нежную кожу. Ощущение было столь восхитительным, что Элизабет пронзила дрожь.
Нортхэм поднял голову и чуть отстранился. Его руки легли ей на плечи и, ухватившись за вырез ночной рубашки, медленно двинулись вниз, увлекая за собой тонкую ткань, пока она не оказалась на талии. Впервые на лице Элизабет мелькнула тревога, и она вцепилась в свою рубашку. Нортхэм накрыл ее руки теплыми ладонями.
– Не надо, - прошептал он. - Я хочу видеть тебя.
Сдавленный звук вырвался из ее горла, и она опустила руки.
В ее затуманившемся взоре проглядывала настороженность, словно она разрывалась между желанием и страхом. Кровь отхлынула от ее лица, сосредоточившись в губах, вишнево-красных и припухших от его поцелуев.
– Ты прекрасна.
Элизабет тихо всхлипнула, когда он наклонился и взял в рот ее сосок, мягко перекатывая его между губами и покусывая. Он с наслаждением вдыхал ее запах. Он ласкал ее груди, а она выгибалась ему навстречу, смутно сознавая, что удерживается на ногах лишь благодаря ею силе и стене, к которой он ее прижал.
Рубашка соскользнула с ее бедер и растеклась на полу вокруг босых ступней, словно лужица талой воды.
Внезапно Нортхэм опустился на колени и поднял ее ногу, поставив ступню себе на плечо. Элизабет напряглась, и он понял, что, каков бы ни был ее опыт, это было для нее внове.
Раздвинув влажные складки, он поцеловал ее, потом коснулся языком, вначале легко, затем более энергично, постепенно усиливая эту интимную ласку, упиваясь ее вкусом, вкусом женщины, не сопоставимым ни с чем в природе.
Элизабет не смела взглянуть вниз. Она погрузила пальцы в его густые волосы и отдалась на волю его губ и языка. Ей начало казаться, будто она летит в пропасть и там, достигнув дна, разлетится на кусочки.
И когда взрыв наступил, она закричала.
Выпрямившись одним гибким движением, Нортхэм зажал ее рот ладонью и прижал Элизабет к себе, нашептывая какие-то слова, пока ее тело содрогалось в экстазе. Наконец дрожь утихла, и она сделала долгий прерывистый вздох.
Чуть отстранившись, Нортхэм взглянул в ее лицо и увидел повисшие на темных ресницах слезы. Склонив голову, он коснулся губами ее закрытых глаз, ощутив соленый вкус. Одна слезинка скатилась в уголок рта, и он осушил ее поцелуем. Затем поднял ее на руки и, поскольку Элизабет, казалось, не знала, что делать со своими руками, велел обнять его за шею.
– Как тогда, на пикнике, - шепнул он и улыбнулся, когда она подчинилась, уткнувшись лицом в его плечо.
Он отнес ее к кровати. Элизабет, вдруг устыдившись своей наготы, потребовала простыню. Прижимая ее к себе одной рукой, Нортхэм исхитрился сунуть ей краешек простыни, прежде чем опустить на постель. Она тотчас завернулась в нее.
Он окинул ее лукавым взглядом.
– Вот уж не думал, что бабочка может превратиться в куколку.
Элизабет сморгнула слезы, уставясь взглядом в потолок.
– Значит, ты ошибался.
– Да. - Нортхэм повернулся и прошелся по комнате, поднимая с пола ее разбросанные вещи. Вернувшись к кровати, он протянул Элизабет ее шаль и рубашку, а когда она не выказала намерения взять их, бросил на постель. - Ждешь извинений?
Элизабет, в коконе из простыни, с трудом приняла сидячее положение. Высвободив одну руку, потом другую, она нетерпеливым жестом вытерла мокрые щеки.
– А ты хотел бы извиниться?
– Нет. - Он провел рукой по ее волосам, убирая их со лба. - Не считая твоих слез, не произошло ничего такого, о чем я мог бы сожалеть.
Элизабет промолчала.
Пропуская ее волосы сквозь пальцы, он тихо спросил:
– Ты плачешь из-за меня?
Вопрос потряс ее. Как он смог догадаться об этом? Она вовсе не собиралась открывать ему свои мысли. Лучше бы он заглянул в ее черное сердце и истерзанную душу.
– Элизабет?!
Их внимание мигом переключилось на дверь, из-за которой донесся голос.
Голос раздался снова, знакомый им обоим, настойчивый и нетерпеливый. Ручка повернулась, и дверь затряслась под энергичным напором.
Глава 5
– Либби?! Зачем ты заперла дверь?
– Это Луиза! - Элизабет схватила ночную рубашку и натянула ее на голову. Из-под облака батиста послышалось шипение: - Тебе лучше уйти!
Ни то ни другое не явилось для графа новостью. Он отлично знал, кто стоит за дверью и еще то, что ему необходимо исчезнуть. Непонятно было только, как это осуществить.
– Если у тебя есть идея, как это сделать, самое время со мной поделиться. - Он с интересом наблюдал, как Элизабет сражается с одеждой. Она безнадежно запуталась в складках, но когда он попытался помочь, шлепнула его по рукам.
– Отстань! - Наконец ее голова и рука появились в отверстиях, специально для них предназначенных. - Ты должен спрятаться.
Его темная бровь взлетела вверх.
– Боюсь, я не отношусь к числу поклонников французских фарсов. Придумай что-нибудь еще.
Дверь снова затряслась.
– Элизабет! С тобой все в порядке? Если бы ты только знала, что случилось!
Элизабет торопливо спрыгнула с кровати. Сдернув с себя простыню, она бросила ее на постель и продела вторую руку в рукав сорочки.
– Спрячься в гардеробной, - шепнула она, подтолкнув Нортхэма в нужном направлении. - Подожди там.
– Хорошо, но только при условии, что мне не придется лезть в платяной шкаф.
– Либби! Никогда не думала, что у тебя такой крепкий сон. Ты, случайно, не приняла на ночь снотворное?
Элизабет топнула ногой. Ей хотелось броситься на постель, хорошенько выплакаться и не просыпаться как можно дольше. Чего ей совершенно не хотелось, так это играть главную роль в этой нелепой комедии.