Рассудив, что Норт должен наконец понять, что явился некстати, и убраться подальше, он взял другую ложку и снова примерился к яйцу. Стук в окно стал настойчивее. Фыркнув, Саутертон аккуратно положил ложку рядом с вилкой, отодвинул стул и, повернувшись, уставился через стекло на приятеля. В его взгляде светилось больше веселья, чем беспокойства. Взгляд Норта был куда менее жизнерадостным.
– Ну ладно, - вздохнул Саут, вставая. - Хотя лучше бы ты надоедал Истлину. Он наверняка проснулся уже несколько часов назад.
Он подошел к окну и оценил ситуацию.
– Придется тебе подвинуться. Окно открывается наружу. - Он подождал, пока Нортхэм исчез из поля зрения, затем отодвинул задвижку и распахнул окно. Высунувшись наружу, он посмотрел вниз. - Да, не слишком приятное будет приземление. Тут не меньше пятидесяти футов. Перелом шеи гарантирован.
– Мне тоже так показалось, - сухо отозвался граф. - Давай-ка помоги мне.
Саутертон протянул руку, и Норт ухватился за его запястье.
– Полегче, - рассердился виконт, заметив кровавые отпечатки на манжете своей сорочки, оставленные пальцами Нортхэма. - Я тебя сейчас втащу. - Он протянул вторую руку и, схватив приятеля за шиворот, перекинул его через подоконник с такой силой, что оба рухнули на пол.
Несколько мгновений они неподвижно лежали, отдуваясь, и наконец освободились друг от друга. Саутертон посмотрел на заляпанную кровью манжету:
– Пропала рубашка.
– Я куплю тебе полдюжины вместо этой.
– Очень щедро с твоей стороны. - Виконт поднялся на ноги и отряхнулся. - Но тебе придется заказать их у моего портного. Это Фирт на Бонд-стрит. Он единственный, кто знает мой вкус.
– Фирт? - переспросил Нортхэм, сидевший прислонившись спиной к стене под окном. Его руки и ноги дрожали от перенапряжения. Он не был уверен, что сможет когда-нибудь встать.
Саутертон окинул его критическим взглядом:
– И давно ты в последний раз боксировал на ринге?
Нортхэм криво усмехнулся.
– Так я и думал. - Саут подошел к комоду красного дерева, стоявшему у противоположной стены спальни, и вытащил средний ящик. Порывшись в стопках сорочек, он нашел то, что хотел, и начал раздеваться. - Жаль, что я отпустил своего камердинера, уж не знаю, где он обретается в этом чертовом доме. Но кто же мог подумать, что мне так скоро понадобится чистая одежда.
Нортхэм отозвался без тени сочувствия:
– Как удачно, что ты в состоянии о себе позаботиться.
Бровь Саутертона взлетела вверх.
– На твоем месте я не стал бы говорить таким тоном. Глядя на тебя, никак не скажешь, что ты в состоянии себя защитить. - Он швырнул испачканную рубашку на кровать. - Не то чтобы я захотел послать тебя в нокаут по столь незначительному поводу, но не рассчитывай, что все остальные обладают таким же спокойным нравом.
– Саут. - В том, как граф произнес имя приятеля, прозвучало предупреждение.
– Что? - спросил тот небрежным тоном, делая вид, будто не замечает странного вида приятеля.
Нортхэм вздохнул. Да, Саутертона не так-то просто вывести из себя. И это одно из его достоинств.
– Ничего.
Губы виконта иронически изогнулись.
– Тебе требуется помощь, чтобы подняться на ноги?
– Да. Но я еще посижу, если ты не возражаешь.
– Как пожелаешь.
– Не хочешь спросить, как я оказался у твоего окна?
Саут разгладил на груди безупречно чистую рубашку.
– Нет. Зачем зря сотрясать воздух? Ты ведь все равно не скажешь. - Он повернулся к высокому зеркалу и принялся расправлять жабо на груди. Взглянув на отражение Норта, он поймал его обескураженный взгляд. - А, ладно. В конце концов, у меня полно времени, могу и послушать о твоем путешествии. - Он повернулся к приятелю и покорно спросил: - Как ты оказался у моего окна?
– К сожалению, я не могу тебе этого сказать.
Саутертон закатил глаза.
– Теперь, когда ты в очередной раз продемонстрировал, до чего же ты скрытный, я хотел бы вернуться к завтраку. - На пути к столу он подхватил с кровати свою испачканную рубашку и бросил ее Норту: - Держи. Можешь перевязать руки.
Нортхэм поймал ее в воздухе.
– Спасибо. - Он заметил, как Саут поморщился, когда он разорвал рубашку надвое. - Не переживай, получишь дюжину, - пообещал он, удвоив количество, чтобы утешить приятеля. - От Фирта. Я не забыл. - Он стер с ладоней известку. Часть ее глубоко въелась в подушечки пальцев, но Нортхэм решил заняться этим позже, а пока просто обмотал руки полосками ткани.
Виконт, откинувшись на стуле так, что передние ножки повисли в воздухе, наблюдал за его неуклюжими действиями.
– Может, позвать кого-нибудь, чтобы тебе помогли?
– Нет.
Саутертон с грохотом опустил стул на пол.
– Тогда позволь мне. У тебя никогда не было способностей к этому делу.
Нортхэм не возражал, что само по себе говорило о многом. Опустившись на корточки, Саутертон размотал повязки и обследовал ладони Норта.
– Иисусе! Подожди минутку. Сейчас принесу воду.
– Не надо… - Он замолчал, поскольку Саут уже скрылся в гардеробной.
Виконт принес тазик и кувшин с водой. Наполнив тазик, он поставил его на колени Нортхэму.
– Вымой руки, и как следует.
Норт опустил руки в воду, чуть не застонав от облегчения. Но когда принялся тереть ладони, чтобы избавиться от известки, почувствовал сильную боль и поморщился.
Саутертон не смог сдержать улыбки.
– Совсем изнежился, да? - В ответ на кислый взгляд Нортхэма он поднял руки в примиряющем жесте. - Со мной то же самое. И не мудрено, когда все время носишь перчатки. - Было непонятно, жалуется он или хвастается. - Дайка посмотреть. - Он обследовал ладони приятеля и удовлетворенно кивнул. - Жить будешь.
– Неужели? - протянул Нортхэм. - А я сомневался.
Саут не обратил внимания на его иронический тон.
– Ты не сочтешь меня нескромным, если я спрошу, сколько времени ты проторчал на стене?
– Около часа. Может, чуть больше. Я не мог двигаться быстрее.
– Еще бы, если учесть, что ты двигался по вертикальной поверхности. Проклятие, кем ты себя вообразил? Пауком? О чем ты только думал?
– К сожалению, у меня не было другого выхода.
– Саутертон покачал головой.
– Надеюсь, она оценит твою жертву.
Нортхэм никак не отреагировал на это замечание. Виконт и не ожидал ответа. Он аккуратно забинтовал руки Норта и убрал тазик с водой.
– Тебя не видели? - поинтересовался он.
– Надеюсь. Я, во всяком случае, никого не заметил.
– Это довольно сложно, когда твой нос прижат к стене.
– Нортхэм обнаружил, что еще в состоянии смеяться.
– Помоги мне встать. У меня колени подгибаются.
– Саутертон поднял его на ноги.
– Ты завтракал?
– Нет.
– Ну, тогда можешь поесть со мной. - Саут кивнул на свободный стул. - Садись. - Он уселся на свое место и взял с серебряного блюда булочку с черникой. Разрезав ее пополам, он намазал одну половинку маслом и протянул ее Норту. - Ты не в том состоянии, чтобы сделать это как следует, а я, как ты знаешь, не терплю плохих манер за столом.
Они вспомнили случай, когда Саут, поспорив с Марчменом, вылизал дочиста миску со взбитыми сливками, и дружно рассмеялись.
– Знаешь, - признался вдруг виконт, - с тех пор я ни разу не ел взбитых сливок. Моя матушка присылает их мне на каждое Рождество, полагая, что я все еще люблю эту гадость. А я отправляю их Марчмену.
Норт, впервые услышавший эту историю, хмыкнул:
– Очень мило с твоей стороны.
Саут небрежно махнул рукой.
– По-моему, он доволен. Во всяком случае, он принимает подношение и возвращает пустую посуду. Матушка, благослови ее Бог, до сих пор ни о чем и не догадалась. - Он отодвинул остывшее яйцо и намазал маслом другую половинку булочки. - Ты видел Истлина?
– Вообще-то да.
Удобно откинувшись на стуле, Нортхэм приступил к рассказу об утренних событиях, начав с леденящих кровь воплей леди Баттенберн, но опустив все детали, касающиеся Элизабет. Саутертон снова доказал, что он истинный джентльмен, потому что не задал ни одного вопроса по поводу явных пробелов в повествовании друга.