Это был лишь один из примеров влияния Элизабет на младшего брата. Норт видел ее такой беззаботной лишь однажды, когда она неслась через поля, сидя на мощной спине Бекета. В чем бы ни состояла ее размолвка с мачехой, они быстро ее преодолели. Пару раз Нортхэм заставал ее в комнате Адама, когда она, стоя на четвереньках, обучала мальчика тонкостям бросания шаров. Поддавшись уговорам присоединиться к игре, он потерпел сокрушительное поражение.
– Пустяки, - заявил Норт в ответ на их улыбки. - Я возьму реванш в кулачных боях.
Элизабет искренне забавлялась, наблюдая притворное равнодушие Норта к своему проигрышу, а затем умилилась, увидев благоговейный взгляд Адама, устремленный на ее мужа.
Как- то Норт наткнулся на них в яблоневом саду, когда они карабкались на деревья. Он уже открыл рот, чтобы поинтересоваться, стоит ли Элизабет идти против четко высказанных запретов ее мачехи, когда заметил изящную ножку свисавшую с одной из верхних ветвей. Похоже, Изабел не устояла перед искушением и приняла участие в этой веселой забаве.
Единственной проблемой оставался отец Элизабет. Хотя граф держался с неизменной учтивостью, Нортхэм чувствовал, что он был бы рад, если бы они с Элизабет поскорее убрались из его дома. Это заставляло Норта задуматься над тем, зачем вообще ему понадобилось их приглашать. Норт теперь не считал, что Роузмонт хотел выяснить, что представляет собой муж его дочери, а склонялся к мысли, что приглашение было сделано исключительно ради Элизабет. Из этого следовало два вывода: либо Изабел настояла на том, чтобы Элизабет приехала домой, либо приглашение поступило вовсе не из Роузмонта.
Норт приподнялся на локте и взглянул на жену. Она лежала, уставившись в шелковый полог кровати и прикусив пухлую губку. Колеблющееся пламя свечи озаряло ее изящный профиль и золотистые пряди волос. Норт уже не раз видел это выражение глубокой задумчивости на ее лице. Он даже не был уверен, что она заметила, что он проснулся, пока Элизабет не заговорила:
– Ты рад, что мы завтра уезжаем?
– Мне хочется, чтобы ты увидела Хэмптон-Кросс, но это вовсе не значит, что мне не нравится в Роузмонте. Здесь есть много такого, по чему я буду скучать.
Элизабет кивнула.
– Я тоже, - грустно призналась она. - Я не слишком охотно сюда приезжаю, но уезжать отсюда мне нелегко.
– Это твой дом.
– Нет. Он уже давно не мой.
– Ты позволишь кое-что сказать тебе? - спросил Нортхэм.
Элизабет ответила не сразу. Подобные вопросы обычно предшествовали не слишком приятным откровениям.
– Как пожелаешь.
– Я пришел к выводу, что твой отец любит тебя, Элизабет. - Ее щека дрогнула, и она сжала губы. - Не так, как ты бы этого хотела, а единственным доступным ему способом. Хотя с Селденом, признаться, у него это получается лучше. - Увидев, что рот Элизабет открылся, он быстро продолжил, не дав ей вставить и слова: - И дело не в том, что Селден мальчик и наследник. Не все мужчины предпочитают одного ребенка другому исключительно из-за его пола. Элизабет не могла оставить эту сентенцию без ответа.
– Ты хочешь сказать, что принял бы дочь так же охотно, как и сына?
– Да, при условии, что это будет наш ребенок.
Элизабет проглотила образовавшийся в горле комок. Удостоверившись, что может говорить без дрожи в голосе, она спросила:
– Ты помнишь, что я сказала накануне нашей свадьбы?
Норт помнил многое из того, что она говорила в тот вечер, и теперь почему-то сразу догадался, что она имеет в виду. «Я надеюсь, что ты будешь ненавидеть меня меньше, если никогда не полюбишь».
– Да, - кивнул он. - Ты предостерегала меня насчет того, чтобы я не питал к тебе чересчур нежных чувств.
Она кивнула, благодарная, что не придется объяснять все еще раз.
– Это относится и к моему отцу. Я стала для него большим разочарованием, Норт. Ты сказал, что он не любит меня так, как я бы этого хотела, и я благодарю за это судьбу. Иначе он возненавидел бы меня так сильно, что навсегда вычеркнул из своей жизни. Я никогда больше не увидела бы Изабел… и Адама. Наверное, я бы умерла, если бы он держал меня вдали от них. Они - моя опора. - Она улыбнулась сквозь слезы и быстро смахнула их рукой. - Извини. Кажется, я становлюсь слишком сентиментальной. Разумеется, я бы не умерла.
Но горевала бы, понял Нортхэм. Что она и делает теперь, страдая из-за неизбежного расставания, которое наступит утром. И не только с Изабел и братом, как она хотела бы думать, но и с отцом. Отношения Роузмонта с дочерью были слишком сложными, чтобы воспринимать их исключительно В черно-белых тонах.
Норт положил руку на ее плечо.
– Кто был твоим любовником, Элизабет? - Он почувствовал, что она напряглась, однако не отстранилась. - Ведь был только один, верно? - Элизабет едва заметно кивнула. - И твой отец все узнал. - На сей раз кивок был более выразительным. - Вот почему ты считаешь, что причинила ему боль. Должно быть, он очень рассердился.
– Он был в ярости, - проговорила она безжизненным тоном.
Теперь кивнул Нортхэм. Реакция Роузмонта была вполне понятной. Независимо от того, насколько напряженными были его отношения с дочерью, он все еще оставался ее защитником.
– Что он сделал, Элизабет? Отослал твоего любовника прочь? Вызвал его на дуэль? Потребовал, чтобы он женился?
Она покачала головой:
– Ничего. Он ничего не сделал.
Это никак не вписывалось в характер Роузмонта. Он производил впечатление гордого и властного человека, который потребовал бы удовлетворения в той или иной форме. Норт бросил взгляд на решительную линию рта Элизабет, на упрямый наклон ее подбородка. Необузданная. Граф должен был что-нибудь сделать. Если только…
– Ты не сказала ему, кто это был, - задумчиво произнес он, когда истина дошла до его сознания. - Несмотря на все давление, которое он обрушил на тебя, ты ничего ему не сказала.
– И не скажу, - заявила она с непоколебимым упрямством, повернувшись к нему лицом. - В том числе и тебе.
Норт обхватил ладонью ее щеку и погладил пальцем ее нижнюю губу.
– Представляю, как нелегко тебе пришлось.
– Не больше чем моей семье. - Она схватила его за запястья, удерживая движение его руки. - Не надо меня жалеть. У меня был выбор. Возможно, я поступила не слишком мудро, но я приняла решение и отвечаю за последствия.
Кивнув, он убрал руку.
– Неужели ты ни с кем не поделилась? Ни с Изабел? Ни с полковником?
– Нет! - в отчаянии замотала она головой, потом спокойно повторила: - Нет. Они рассказали бы отцу.
– Понятно.
Элизабет промолчала, защищая своего любовника, не задумываясь о том, достоин ли он подобной жертвы.
– Ты была влюблена?
– Да.
Норт, хотя и ожидал подобного ответа, не был готов к боли, которую этот ответ ему причинил. Набрав полную грудь воздуха, он очень медленно выдохнул и неожиданно для себя спросил:
– Он доставлял тебе такое же наслаждение, как я?
Из горла Элизабет вырвался сдавленный вскрик. Она отвернулась и снова уставилась на полог кровати. Попытка сморгнуть навернувшиеся слезы привела к тому, что они пролились из уголков ее глаз и скатились к вискам.
– Ты, наверное, думаешь, что у меня внутри установлен фонтан, - прошептала она прерывающимся голосом, с трудом выдавив из себя смешок.
Нортхэм никак не отреагировал на эту попытку отшутиться. Он теперь слишком зависел от Элизабет и заслуживал честного ответа, даже если это противоречило ее желаниям.
– Так что, дорогая? Тебе было с ним так же хорошо, как и со мной?
Она зажмурилась, сдерживая слезы.
– Нет, - еле слышно прошептала она. - Нет, не так. Невидимые тиски, сжимавшие сердце Нортхэма, разжались.
– Да, кажется, я тоже не чужд эгоизма, - облегченно выдохнул он. - Мне просто хотелось убедиться, что я занимаю в твоей жизни особое место.