Нортхэм выпрямился, тяжело опираясь на плечи жены и графа. Это было совсем непросто, особенно если учесть, что Элизабет была значительно ниже его ростом, а Уиттингтон на целую голову выше. Тем не менее он был благодарен им за помощь, ибо наконец понял, что же с ним не так.
– Ты ранен, Норт! - испугалась Элизабет. - Иди сюда. Пусть лорд Уиттингтон…
Снизу донесся звучный голос Саттона, отраженный от каменных стен:
– Леди Баттенберн мертва! Она сломала шею.
Элизабет лишь равнодушно пожала плечами, услышав это известие, и занялась своим мужем.
– Сядь, Тебе нужно… - Она замолчала, обнаружив, что Норт оглядывается по сторонам, не обращая на нее внимания.
– Где он? - требовательно спросил он.
Элизабет проследила за его взглядом. Барон исчез. Лужица крови отмечала место, где его голова ударилась о камень. Остальные капли принадлежали Норту и заканчивались там, где они сейчас находились. И больше никаких следов, которые могли бы указать направление, куда, скрылся барон, не было.
Ужас, нахлынувший на Элизабет, заставил ее посмотреть на ту амбразуру, через которую она вскарабкалась на башню. Взглянув на мужа, она увидела, что ему пришла в голову та же мысль. Уиттингтон помог ей довести Норта до парапета. К тому моменту, как они добрались до него, к ним присоединился и лорд Саттон. Подобно древним рыцарям, они выстроились вдоль каменных зубцов и, перегнувшись через них, взглянули вниз.
Под ними, распростершись на мерзлой земле, лежал Харрисон Эдмунде, последний барон Баттенберн.
Эпилог
Через резиденцию на Меррифилдсквер проследовало огромное количество друзей и знакомых, и Норт счел нужным заметить, что теперь он столь же популярен, как двуглавый теленок на ярмарке в Хэмбрике.
– Ну, я бы так не сказал, - возразил Саут. - Чтобы посмотреть на теленка, мы стояли в очереди больше часа. - Он повернулся к Исту за поддержкой. - А здесь нам не пришлось столько ждать.
Маркиз, удобно откинувшийся в кресле, положил ноги на скамеечку и принял из рук Уэста бокал портвейна.
– Мы вообще не ждали, - сообщил он. - Нас сразу же проводили в дом.
– Двуглавый теленок был сплошным надувательством, - заявил Уэст, наливая вино Саутертону. - А рана у Норта настоящая… - Он неожиданно замолчал. Ему вдруг пришло в голову, что их всех могли одурачить. - Она ведь настоящая, да?
– Наверняка, - заметил практичный Саут. - Норт уже женат. Ему не требуются уловки, чтобы вызвать сочувствие у прекрасного пола.
– Желаете взглянуть? - сухо осведомился Норт.
Саут продолжал свою речь, не обращая на больного никакого внимания:
– У него есть жена, чтобы позаботиться о нем, и, похоже, она с этим отлично справляется. Кормит его, нянчит, поит, бранит. - Он вздохнул и протянул руку Уэсту, который незамедлительно подал ему бокал с рубиновым вином. - Поневоле позавидуешь.
Губы Элизабет изогнулись в улыбке.
– Благодарю вас, милорд. - Она сидела в изножье кушетки, на которой растянулся Норт, и радовалась, что все так хорошо закончилось. - Разве я браню тебя, Норт?
– Только с самыми лучшими намерениями, - отозвался он.
Друзья расхохотались. Уэст, прежде чем вручить ему бокал, бросил на Элизабет вопросительный взгляд. Она милостиво кивнула, чем еще больше развеселила приятелей.
Норт, делавший вид, что не разделяет их настроения, со страдальческим вздохом взял из рук Уэста бокал. В результате этот маленького спектакля он заслужил заботливое похлопывание по накрытой одеялом ноге от Элизабет и очередной взрыв смеха от членов Компас-клуба.
– Я бы с удовольствием развлекал вас и дальше, но боюсь, что у вас есть более важные дела.
Приятели обменялись понимающими взглядами.
– У меня нет никаких дел, - заявил Саутертон.
Истлин поднял свой бокал.
– И у меня тоже. Уэст плюхнулся на диван рядом с Саутом.
– У меня тоже нет никаких дел. Кстати, я хотел бы услышать, что же произошло в Баттенберне. Полковник коротко рассказал нам об этом, но это совсем не то же самое, что узнать все из первых рук.
– Если он хорошо себя чувствует.-Ист посмотрел на жену Норта.-Это не слишком его утомит?
Элизабет мило улыбнулась:
– Он чувствует себя достаточно хорошо, чтобы врезать каждому из вас, если вы не перестанете его подначивать.
Теперь уже рассмеялся Норт.
– Отлично сказано, миледи! - Он обвел приятелей взглядом и улыбнулся чуть смущенно. - Жена не даст меня в обиду.
Уэст поднял свой бокал в приветственном жесте.
– Мы это поняли. За прекрасную Элизабет!
– Браво! - присоединился Истлин. - За леди Норт.
– Саутертон подался вперед и чокнулся с остальными.
– За леди Норт.
Норт тоже поднял свой бокал и прочувствованно добавил:
– За тебя, дорогая.
Выразительные глаза Элизабет слегка затуманись. С улыбкой, смущенной и в то же время сияющей, она подождала, пока они выскажутся, после чего подняла свой бокал и посмотрела на каждого из них по очереди.
– За Компас-клуб, джентльмены!
Члены клуба с ухмылками переглянулись. Затем, не сговариваясь, хором произнесли тост, сочиненный еще в Хэмбрик-Холле:
Клянемся в вечной дружбе мы. Вот наш девиз простой. Мы этой истине верны И никакой другой.
Восхищенная, Элизабет заставила их повторить тост, прежде чем они залпом опорожнили свои бокалы. Она смаковала вино маленькими глоточками и размышляла об их удивительной преданности юношеской клятве, пока Норт подробно излагал события в Баттенберне. Приятели внимательно слушали, лишь изредка прерывая его, чтобы уточнить некоторые детали или выразить свой восторг. Они проявили достаточно такта, чтобы удержаться от хвалебных речей в адрес Элизабет за своевременное спасение Саттона, Уиттингтона и их дорогого друга, справедливо предположив, что Норт не поблагодарит их за поощрение таких действий, как лазанье по карнизам и восхождение по отвесным стенам. Из тех же соображений они обошли молчанием тот факт, что Элизабет облачилась в мужской костюм, но взгляды, которые они бросали в ее сторону, были скорее оценивающими, нежели неодобрительными.
Зато они проявили большой интерес к рассказу Норта об обнаруженных в Баттенберне драгоценностях, которые считались похищенными Джентльменом. Сейф был спрятан в спальне леди Баттенберн, но Норт объяснил находку случайностью, ни словом не упомянув о какой-либо причастности Элизабет к этим кражам. К каким бы выводам ни пришли члены Компас-клуба на этот счет, они выказали достойную восхищения выдержку, оставив свои мысли при себе.
Немало споров вызвал вопрос, была ли смерть Баттенберна случайностью, когда он пытался сбежать, или таково было его намерение. Норт с Уэстом склонялись в сторону первого, а Ист и Саут настаивали на втором варианте. Элизабет отказалась высказать свое мнение и положила конец дискуссии выразительным молчанием.
С пристыженным видом Саутертон положил руку на спинку дивана и откинулся назад, ожидая, пока Норт закончит свое повествование.
– Интересно, как Элизабет догадалась, куда барон с баронессой вас отведут?
Улыбнувшись, Норт повернулся к жене:
– Об этом лучше спросить у нее.
– Элизабет?
– Я кралась за ними по потайному коридору. Норт все время что-нибудь говорил, поэтому я их слышала. Он постарался сделать так, чтобы леди Баттенберн давала ему указания, куда идти. Поняв, что они направляются на крышу, я без особого труда выбралась наружу, уцепившись за выступ в стене. Окно в комнате, где вы останавливались во время визита в Баттенберн, вполне для этого сгодилось.
Саутертон только покачал головой, вспомнив, как тяжело пришлось Норту, когда он полз по стене, каждую секунду рискуя свалиться вниз и сломать себе шею.
– В Баттенберне достаточно широкий парапет. Вам повезло, что вы оказались именно в том месте, куда они привели Норта.
– Дело не только в везении. Я знала, где расположена дверь на крышу, и предположила, что они поведут своих пленников прямо к стене. Это кратчайший путь.