— Мог бы предупредить! — я снова всхлипнула в его обтянутое чёрной футболкой плечо. А он, кажется, улыбнулся.
— Так я предупредил.
— Ты запер меня!
— Такова необходимость, я за тебя головой отвечаю.
Я вдруг поняла, что мы стоим вот так, тесно прижавшись друг к другу, как-то слишком уж долго, и, признаюсь, отцепилась от него с большой неохотой. Даже ощутила некое неудобство оттого, что стою вся такая зарёванная перед ним. Страшная, наверное.
Хотя темнота, которая стала уже привычной, наверняка скрашивала мой позор.
— Тут мои вещи? — кивнула на валяющуюся у ног сумку и, получив в ответ короткое "да", опустилась на корточки. Открыв молнию, выудила пакет с логотипом популярного масс-маркета, в котором лежали дешёвые тряпки. Все с ценниками. Чёрная футболка, джинсы, носки, нижнее бельё, тряпичные кеды и нелепой расцветки худи. Даже в сумерках я смогла разглядеть эту безвкусицу.
Размер мой. Но...
— Это не мои вещи.
— Прости, заезжать к тебе домой и копаться в твоём гардеробе времени не было.
— А в магазин забежать время, значит, было?
— Если они тебе не нужны... — он протянул руку, намереваясь забрать всё обратно, но я прижала тряпки к себе, защищая.
— Нужны! Это платье... когда мы выберемся отсюда, я его сожгу! Я его уже просто ненавижу!
Он снова улыбнулся, блеснув в темноте белыми зубами. И не знаю почему, но я радовалась, когда он снимал свою непроницаемую маску и становился похожим на живого человека, а не на робота в форме спецназовца.
— И всё-таки я по-прежнему не отказалась бы помыться, — разбавила первой неловкую паузу. А она была именно неловкой, в его присутствии подобное происходило впервые.
Не нужно мне было так откровенно на нём виснуть, а то подумает ещё непонятно что…
— Воды в ду́ше нет, но тут неподалёку есть озеро, я уже говорил.
— Ты серьёзно? — хотя глупо спрашивать это у такого человека, как Найк. Меньше всего он был похож на шутника.
— Серьёзно.
Господи, пусть это всё окажется дурным сном! Ну за что?
За что-о?!
Я же всегда старалась переводить деньги нуждающимся и практически не ставила дизлайки!
Вздохнув, я затолкала вещи обратно в пакет. Всё, кроме обуви. Оторвав ценник, обула на удивление удобные кеды, потом сунула пакет в спортивную сумку и повесила ремешок на плечо.
— Тогда пошли уже на твоё озеро!
Часть 7
На улице было темно. Не просто темно, как это бывает ночью в городе, тут была реальная темнота – ни единого электрического огонька! Но звёзды... сегодня их здесь было несчётное количество. Тысячи. Миллионы. Миллиарды! Никогда в своей жизни я не видела столько звёзд, даже в национальном парке Чако Нью-Мексико, где ночи считаются одними из самых звёздных в мире.
Я шла рядом со своим молчаливым телохранителем и почему-то прокручивала в голове наше неуклюжее объятие. Вроде бы ничего такого, но из памяти это никак не выходило.
— Ну и где твоё озеро? — задала вопрос, лишь бы не молчать.
— Уже совсем скоро.
И действительно, буквально через пару минут мы вышли из густых зарослей прямо к берегу реки. Большой, неестественно гладкой. Словно это не вода, а расстеленное шёлковое покрывало в крошечных сверкающих точках страз.
Бросив сумку на траву, я осторожно прошла по скрипучему мостку и, скинув один кед, опустила большой палец ноги в воду. Не холодная, но нырять всё равно было страшно. И брезгливо. Я никогда не купалась в подобного рода водоёмах, но липкое от пота тело требовало забить на всё.
— А вдруг тут кто-нибудь водится? — спросила, не оборачиваясь.
— Кто, например?
— Ну, не знаю. Какие-нибудь хищные рыбы.
— Пираньи? — он явно улыбнулся.
Да он снова надо мной стебётся! Хотя и вопросы мои реально идиотские.
Прекрати уже вести себя так, иначе у мажорки появится приставка "тупая".
— Отвернись, — бросила я и, дождавшись, когда он повернётся всем корпусом ко мне спиной: — Сумку дай.
Он, не оборачиваясь, протянул мне пакет с купленными вещами и прихваченным из дома мылом.
Это сюрреализм какой-то, не иначе. Не знаю, что там такое приключилось, кто и почему на меня покушался, но это должно быть что-то нереально важное, чтобы уже на целые сутки заточить меня здесь, на этом отрезанном от большого мира одиноком островке.
Ужасно не хватало связи с папой, если бы я поговорила с ним лично, мне было бы спокойнее, но Найк сказал, что это невозможно, и я свернула эту тему. Не хотелось выглядеть капризной стервой, которая в свои восемнадцать никак не может осознать всю степень серьёзности.