— Так! — смеясь, сказал Эдисон. — Вот мы и проснулись. Нет, Мартин, нет, дружок, сигнал стоит всего только на восемнадцатом делении, так что успокойтесь. Но теперь немедленно, не теряя ни минуты, доставьте в собственные руки телеграмму, которую я сейчас вам передам.
— Слушаю, господин Эдисон, — ответил голос уже спокойнее. А тот между тем уже стучал короткими прерывистыми ударами по манипулятору аппарата Морзе, передавая телеграмму.
— Прочитали? — закончив, спросил он в телефонную трубку.
— Прочитал и немедленно бегу туда сам, — отвечал голос.
И вдруг благодаря едва заметному движению руки изобретателя, лежавшей на рычаге центрального коммутатора лаборатории, — сделал ли он это случайно или из озорства? — голос этот, словно внезапно размножившись, оглушительно загремел со всех сторон, перекликаясь из конца в конец помещения через вделанные в стены репродукторы. Казалось, не менее десятка голосов, вторя друг другу, разом заговорили в этих стенах.
Лорд Эвальд растерянно оглядывался вокруг себя.
— А как вернетесь, сразу же дайте мне знать, что вам там ответят, — прибавил Эдисон, возвысив голос, как это делают обычно, когда кричат вдогонку уходящему человеку.
— Все идет как должно, — сказал он, вновь подходя к молодому лорду.
Остановившись перед ним, он пронзительно посмотрел ему в глаза и вдруг уже совсем другим, холодным тоном, благодаря этой внезапной перемене придавшим словам его какую-то странную силу, сказал:
— Милорд, я обязан предупредить, что нам с вами предстоит теперь покинуть области (тоже, разумеется, еще не познанные до конца, но где, согласитесь, уже протоптано немало дорог) жизни нормальной, жизни в узком понимании этого слова и проникнуть в мир явлений столь же невероятных, сколь и несомненных. Я разверну перед вами длинную цепь этих явлений, открою вам доступ к ним, дам ключ. Должен, однако, с самого начала заявить: я так же бессилен объяснить природу той силы, что движет этими явлениями, как и все человечество (во всяком случае, па нынешней ступени развития познания, хотя, боюсь, познать ее не суждено никому и никогда).
Мы будем констатировать факты — и только. Существо, лицезреть которое вам сейчас предстоит, невозможно определить с точки зрения человеческого разума. Даже человека привычного при виде его пронизывает какой-то страх. Никакой физической опасности оно собой не представляет, и все же должен вас предостеречь: в первую минуту вы будете потрясены до потери рассудка, а посему советую заранее призвать на помощь все ваше хладнокровие… и в какой-то степени даже мужество.
Лорд Эвальд немного помолчал.
— Хорошо, — сказал он и покорно склонил голову, — постараюсь сдерживать свои чувства.
II
Меры предосторожности
Меня нет здесь ни для кого!
Слышите? Ни для кого!
Эдисон подошел к большому окну, затворил его, закрепил внутренние ставни, затем задернул тяжелые занавеси, которые плотно сомкнулись, не оставив ни малейшего просвета. Затем запер на задвижку дверь лаборатории.
После этого он нажал кнопку сигнала тревоги, и тотчас же на крыше павильона, подобно маяку, зажегся огненно-красный фонарь, служивший предупреждением для каждого, кто вздумал бы приблизиться к этому зданию, что здесь проводится опасный эксперимент.
Одним нажатием на центральный выключатель он мгновенно лишил слуха и голоса все телефонные аппараты, исключая тот, который соединял его с Нью-Йорком.
— Ну вот, теперь мы более или менее отрезаны от мира живых! — сказал Эдисон; он вновь подошел к телеграфному аппарату и, производя левой рукой различные манипуляции с проводами, правой стал записывать на бумажной ленте множество загадочных точек и тире, беззвучно шевеля при этом губами.
— Нет ли у вас с собой фотографической карточки мисс Алисии Клери? — спросил он, продолжая писать.
— Ах, в самом деле! Совсем позабыл, — отозвался лорд Эвальд, вытаскивая из кармана бумажник. — Вот она, извольте, во всем своем великолепии мраморной богини. Взгляните и скажите — преувеличиваю ли я хоть сколько-нибудь?
Эдисон взял фотографию и быстро взглянул на нее.
— Поразительно! — воскликнул он. — Вы совершенно правы: это точное изображение знаменитой Венеры неизвестного скульптора! Мало сказать поразительно… это просто ошеломляет!
Он повернулся и коснулся переключателя стоящей рядом электрической батареи. И тотчас же между остриями расположенных друг против друга платиновых стержней возникла искра — секунды две она, издавая странное жужжание, как бы колебалась между ними, словно раздумывая, в какую сторону бежать.