И Эдисон, как бы в знак клятвы, воздел руку.
V
Изумление
Я стоял пораженный, словно превратившись в мумию.
В полном изумлении, словно оглушенный, стоял лорд Эвальд перед Эдисоном. Казалось, он отказывался понимать, что тот ему предлагает.
— Но ведь… — с трудом вымолвил он наконец, чтобы как-то прервать затянувшееся молчание, — подобное создание может быть только куклой, лишенной чувств и разума!
— Милорд, — серьезно ответил ему Эдисон, — вы заблуждаетесь, уверяю вас. Смотрите, как бы не пришлось вам, сравнивая эту куклу с ее моделью и слушая речи той и другой, ошибиться, приняв за куклу живую женщину.
Все еще не совладав до конца со своими чувствами, молодой человек в ответ только улыбнулся присущей ему учтивой улыбкой.
— Нет, оставим это, — сказал он. — Замысел ваш поистине внушает ужас: ведь ваше творение не может все же быть ничем иным, как только машиной. Живую женщину вам не создать никогда! Слушая вас, я начинаю сомневаться, способен ли даже гений…
— Клянусь, что вы прежде всего не в состоянии будете отличить одну от другой! — спокойно прервал его изобретатель. — И вторично заявляю, что берусь немедленно же представить тому доказательство.
— Но ведь это невозможно, Эдисон.
— Я и в третий раз предлагаю в самом скором времени заранее доказать вам, что это не только возможно, но не вызывает сомнений даже с точки зрения, строгого математического расчета.
— И вы, простой смертный, рожденный женщиной, беретесь воссоздать женщину, ТОЖДЕСТВЕННУЮ ТОЙ, другой?
— И в тысячу раз более тождественную ей… чем она сама! Да, именно так! Ведь в человеческом теле что ни день происходят мельчайшие изменения: физиологическая наука удостоверяет, что приблизительно каждые семь лет в нем полностью обновляются все клетки. Разве мы остаемся всю жизнь похожими на самих себя? Разве в тог день, когда мне, вам, той женщине было от роду всего полтора часа, мы были теми же, что нынче вечером? Быть подобным себе! Такое представление, право, достойно каких-нибудь жителей свайных поселений или троглодитов!
— И вы воспроизведете ее целиком — с ее красотой? С ее плотью? Голосом? Походкой? Словом, со всем ее внешним обликом?
— С помощью электромагнетизма и светоизлучающей материи я берусь ввести в заблуждение даже сердце матери, а уж страстного влюбленного и подавно. Поверьте, я с такой точностью воспроизведу ее нынешний прекрасный облик, что если лет через десяток ей случится встретиться с этой своей копией, она будет смотреть на нее со слезами зависти и ужаса!
Эдисон замолчал.
— Но предпринимать создание такого существа, — задумчиво пробормотал лорд Эвальд, — не значит ли это искушать… Бога?
— Поэтому я и не настаиваю на своем предложении! — тихо и просто ответил Эдисон.
— Сможете ли вы вдохнуть в нее разум?
— Просто разум? Нет. Я вдохну в нее ВЫСШИЙ РАЗУМ.
При этом сокрушительном заявлении лорд Эвальд оторопел. Оба в молчании смотрели друг на друга.
Была предложена игра, и ставкой в этой партии предстояло стать — с точки зрения науки — призраку.
VI
Excelsior!
В моих руках больные могут потерять жизнь, но никогда не теряют надежды!
— Дорогой мой гений, — немного придя в себя, заговорил молодой человек, — повторяю, я нисколько не сомневаюсь в ваших добрых намерениях. Благодарю за желание помочь мне, я глубоко тронут сердечным вашим участием. Но все, что вы изложили, не более, как мечта, и столь же устрашающая, сколь и неосуществимая.
— Дорогой мой лорд… сознайтесь, в глубине души вы чувствуете, что она осуществима, вы ведь все еще колеблетесь!
Лорд Эвальд вытер пот, выступивший у него на лбу.