— Вы правы, нас сопровождает мой верный Дарк — черный пойнтер.
— Прекрасно, — сказал Эдисон, — эта порода собак отличается. таким острым нюхом, что всякое живое существо своей, так сказать, эманацией отпечатывается на нервном центре из семи или восьми ядер, которыми располагает их орган обоняния. Давайте держать пари, что, если эту собаку, которая узнала бы свою хозяйку в полной темноте среди тысячи чужих людей, подвести (предварительно на неделю разлучив ее с вами обоими) к Гадали, преображенную в живую Алисию, животное, поддавшись Иллюзии, радостно бросится на ее зов, признав ее по запаху платья. И более того, если поставить перед ней рядом Тень и Реальность, она, уверяю вас, в испуге облает Реальность и станет повиноваться одной только Тени.
— Нe слишком ли вы в себе уверены? — растерянно пробормотал лорд Эвальд.
— Я обещаю лишь то, что способен выполнить; такой эксперимент уже был однажды проведен — факт этот подтвержден физиологической наукой. Ergo[12], если я способен до такой степени ввести в заблуждение органы чувств обыкновенного животного (во много раз, как известно, превосходящие по остроте наши восприятия), неужто не посмею я усыпить бдительность человеческих чувств?
Лорд Эвальд невольно улыбнулся этому замысловатому ходу доказательств изобретателя.
— К тому же, — закончил Эдисон, — хотя в Гадали и много таинственного, к ней следует все же относиться с известной долей трезвости, ведь она будет заряжена Электричеством лишь немногим больше, чем ее модель, только и вся разница.
— Что? Как ее модель?
— Разумеется, — ответил Эдисон. — Разве никогда не случалось вам в грозовый день восторгаться красивой молодой женщиной, когда в затемненной комнате за опущенными занавесками она расчесывает волосы перед большим голубоватым зеркалом? Искры сыпятся из ее волос и поблескивают на концах зубьев черепахового гребня, подобные тем бриллиантам, что сверкают темной звездной ночью в набегающих на берег морских волнах. Гадали даст вам возможность увидеть это зрелище, если вы еще не налюбовались им, глядя на мисс Алисию. В брюнетках очень много электричества. Ну так как, вы согласны? Попробуем прибегнуть к помощи Перевоплощения, милорд? — спросил Эдисон через минуту. — Протянув вам свой бессмертник, сделанный из чистейшего золота, Гадали предлагает вам легкой печалью увековечить вашу потерпевшую крушение любовь.
Молча и настороженно смотрели они друг на друга — лорд Эвальд и неукротимый его собеседник.
— Согласитесь, это самое невероятное и страшное предложение, которое когда-либо было сделано впавшему в отчаяние смертному, — прошептал молодой человек, словно говоря с самим собой. — А вместе с тем мне почему-то невероятно трудно отнестись к нему серьезно.
— Это пройдет! — сказал Эдисон. — Об этом позаботится Гадали.
— Всякий другой мужчина на моем месте из одного любопытства тотчас же согласился бы получить в свое распоряжение такой экземпляр женщины!
— Поэтому я и не предлагал бы этого первому встречному, — улыбнувшись, ответил Эдисон. — Ибо мне, право, было бы жаль, если бы формулой моего изобретения — захоти я принести его в дар человечеству — стали пользоваться бесчестные люди ради неблаговидных целей.
— Послушайте, — сказал лорд Эвальд, — этот разговор в данных обстоятельствах начинает звучать каким-то кощунством… Но будет ли возможность все же прервать этот эксперимент в ходе его свершения?
— О, разумеется, и даже после того как творение будет полностью закончено, ведь вы всегда сможете сломать его, уничтожить, утопить, если вам будет угодно, и для этого не понадобится даже устраивать всемирного потопа.
— В самом деле, — произнес лорд Эвальд в глубокой задумчивости, — но, мне кажется, тогда это будет уже нечто другое,