Выведя эту формулу и распространив ее по свету, я спасу, быть может, за каких-нибудь несколько лет тысячи и тысячи жизней.
И никто не сможет выдвинуть мне в пику какие-то бесстыдные инсинуации, поскольку главное свойство андреиды в том, что она в состоянии изгнать за несколько часов даже из самого страстного сердца низменные и пошлые желания, а все потому, что она питает сердца доселе небывалыми и возвышенными чувствами, неодолимое действие которых невозможно вообразить, не испытав.
Итак, я засел за работу; я вступил в единоборство с проблемой и двигался вперед от идеи к идее. Наконец, с помощью одной ясновидящей по имени Сована, о которой я расскажу вам позже, я вывел искомую формулу и вызвал к жизни из царства теней Гадали.
VII
Ослепляющее мгновение
Рациональная философия взвешивает возможности и восклицает:
— Свет неразложим.
Экспериментальная философия слушает ее и в течение веков хранит молчание; затем она вдруг показывает призму и говорит:
— Свет разложим.
— С той поры, как Гадали обрела реальность здесь, в скрытых от мира подземельях, я ждал, когда же мне встретится человек, который сочетал бы такую трезвость разума с такой глубиной отчаяния, что мог бы решиться на первую попытку; вам я обязан возможностью осуществить мой замысел; вы по своей воле явились ко мне, ибо, обладая женщиной, не имеющей, быть может, себе равных по красоте, вы испытываете к ней такое отвращение, что вам хочется умереть.
Заключив этими словами свою фантастическую повесть, ученый обратил взгляд на лорда Эвальда и указал ему кивком на безмолвную андреиду, которая прижала обе ладони к покрывалу, словно хотела спрятать и без того невидимое лицо.
— После всего услышанного, — заговорил Эдисон снова, — хотите ли вы по-прежнему узнать, каков механизм этого феномена? Уверены ли вы, что ваш добровольный самообман будет в силах выдержать подобное объяснение?
— Да, — сказал, помолчав, лорд Эвальд. И, поглядев на Гадали, он прибавил: — Она как будто испытывает страдание!
Казалось, из любознательности он полностью принимал на веру фантастическое действо, обретавшее у него на глазах реальность.
— Нет, — отвечал Эдисон, — она приняла позу младенца, готового появиться на свет; она прикрывает лоб, ибо ее ждет жизнь.
Оба помолчали.
— Ко мне, Гадали! — вдруг крикнул ученый.
При этих словах андреида, сумрачная и закутанная в покрывало, подошла к порфировому столу.
Молодой человек взглянул на физика: тот уже склонился к набору сверкающих хрустальных скальпелей и выискивал нужный.
Гадали остановилась у края стола, закинула руки за голову и промолвила с милой кротостью: