Выбрать главу

— Ах вот как! — произнесла в изумлении мисс Алисия Клери. — В высшем свете решили, значит, что это вполне пристойно?

— И в мире искусства тоже! — ответил Эдисон. — Разве вы не видели статуй Рашели, Дженни Линд, Лолы Монтес?

Мисс Алисия Клери. задумалась, словно припоминая.

— Кажется, и в самом деле… видела, — сказала она.

— А статую княгини Боргезе?

— Ах да, эту помню: я ее видела… в Испании, по-моему; да, верно, во Флоренции! — мечтательно проговорила мисс Алисия Клери.

— Поскольку пример подала княгиня, — сказал небрежно Эдисон, — теперь стало общепринято позировать для статуй. Даже монархини не отказываются! А если женщина из мира искусства наделена несравненной красотой, ее долг перед самой собою — позволить изваять себя, и даже прежде, чем статую воздвигнет ей благодарное человечество! Вы, надо полагать, уже выставляли вашу на одной из ежегодных лондонских выставок? Странное дело, у меня не сохранилось никаких воспоминаний на этот счет, а ведь подобные впечатления должны, естественно, вызывать восторг! Мне совестно сознаться, но, видимо, мне не довелось видеть вашу статую — я ее не помню.

Мисс Алисия Клери опустила глаза.

— Нет, — сказала она. — У меня есть только бюст белого мрамора да фотографии. Я и не знала, что…

— О, но ведь это преступление против Человечества! — вскричал Эдисон. — Да к тому же серьезная оплошность, поскольку такая реклама необходима истинным представителям искусства! Теперь я больше не удивляюсь, что вы еще не числитесь среди тех исполнительниц, чье имя — фортуна для любого театра, а талант не имеет цены!

Произнося эти нелепые слова, ученый заглянул в глаза собеседнице, и светлые спокойные глаза его, казалось, метнули живое пламя в самую глубь ее зрачков.

— Мне кажется, вам следовало предупредить меня об этом, милорд, — сказала Алисия, повернувшись к молодому человеку.

— Разве не водил я вас в Лувр, мисс Алисия Клери? — отвечал лорд Эвальд.

— Ах да, вы показали мне эту статую, которая похожа на меня, только без рук! Но какой от нее прок, если никто не знает, что это я!

— Мой вам совет: не упускайте случая! — вскричал Эдисон, буравя властным взглядом зрачки блистательной певицы.

— Ну, раз это модно, я согласна! — сказала Алисия.

— Решено. А поскольку время — деньги, миссис Эни Сована приступит к работе, когда вы начнете репетировать сцены из новейших драматических произведений; мы будем сообща постигать их премудрости. (Простите, не угодно ли этого белого вина?) Она приступит не мешкая и под моим присмотром. Так что через три недели… Вот увидите, работает она быстро!

— Так начнем завтра же, если возможно! — прервала его молодая женщина. — А как я буду позировать? — спросила она, омочив розы уст в бокале.

— Мы ведь наделены недюжинным умом, — сказал Эдисон, — к чему пошлое жеманство! Отважимся раз и навсегда повергнуть во прах наших ближайших соперниц! Поразим толпу смелым вызовом, чтоб прогремел и на весь Новый Свет, и на весь Старый!

— Ничуть не возражаю, — ответила мисс Алисия Клери, — я готова на все, лишь бы сделать карьеру.

— Для рекламы вам совершенно необходимо, чтобы в фойе «Ковент-Гардена» или «Друри-Лейна» стояла ваша мраморная статуя в натуральную величину. Совершенно необходимо! Видите ли, дивно прекрасная статуя певицы настраивает на благоприятный лад дилетантов, приводит в замешательство толпу и в восторг — театральных директоров. А потому позируйте в костюме Евы — это самое изысканное. Бьюсь об заклад, ни одна артистка не осмелится после вас ни играть, ни петь в «Будущей Еве».

— В костюме Евы, говорите вы, дорогой господин Томас? Это что же — роль из нового репертуара?

— Конечно, — отвечал Эдисон. — Разумеется, — добавил он, улыбаясь, — костюм этот несложен, но в нем есть царственность, а это главное. И при такой удивительной красоте, как ваша, это единственный вид, подходящий во всех отношениях.

— Да, я хороша собой! Это бесспорно! — пробормотала мисс Алисия Клери в странной меланхолии.

Помолчав немного, она подняла голову и осведомилась:

— А что думает об этом милорд Эвальд?

— Мой друг мэтр Томас дает вам превосходный совет, — отвечал молодой человек небрежно-беззаботным тоном.