Цивилизация — даже архитехнотронная — сама по себе еще не доктор Фаустус. Вспомним астронавтов, читающих священное писание в космосе; вспомним компьютеры астрологического института «Тайм паттерн рисёрч». Бес вселяется в душу американца главным образом потому, что цивилизация американизма бездушна. Сбывается пророчество Мефистофеля: люди гибнут за металл. И хотя его принято величать благородным, сути дела сие ни на йоту не меняет. За металл продали родители Линду Блэйр режиссеру Фридкину. За металл продался режиссер Фридкнн компании «Уорнер бразарс». За металл — презренный или благородный? — сбывает «Уорнер бразарс» свою продукцию многомиллионной аудитории, в том числе пилоту гражданской авиации из Дэйли-сити.
Так происходит заточение среднего американца в ультрасовременную камеру-обскуру…
А теперь о встрече с самим основателем «сатанизма» в Соединенных Штатах.
Верховный жрец храма Сатаны восседал на троне. Он был в длинной черной мантии. На его груди поблескивала звезда. Правая рука жреца опиралась на громадный меч. В левой он держал человеческий череп. Голова жреца была обрита наголо и тоже выглядела черепом. На ней торчали уши, размером в чайные блюдца. Тонкие черные усы стекали с верхней губы, сливаясь с клинообразной бородкой. Желтые, как у старого тигра, глаза смотрели испытующе, кололи, буравили.
Таким предстал передо мной основатель «сатанизма» Энтони Лавей. Он возвестил о рождении новой религии весной 1966 года. Ее главный храм был воздвигнут в Сан-Франциско. Это особняк с «чертовой дюжиной» комнат, выкрашенных в черный цвет. Идешь по ним словно по пещере ужасов, которая имеется в каждом мало-мальски уважающем себя луна-парке.
— Я на семь лет старше Христа. Мне сорок лет, — говорит верховный жрец храма Сатаны.
Он родился в Чикаго, но утверждает, что его предки — цыгане из Трансильвании, откуда пошли легенды о вампирах, о князе Дракуле и монстре Франкенштейне. Все эти бредни будущий жрец впитал с молоком матери и сказками бабушки. Последней он особенно признателен, ибо она первая приобщила его к оккультным наукам.
Житие Энтони Лавея было не столько библейским, сколько богемным. Бросив школу в шестнадцать лет, он поступил гобоистом в оркестр балета Сан-Франциско. Затем Лавей пристал к цирковой труппе Клайда Битти сначала в качестве подсобного рабочего, а затем дрессировщика зверей. Несколько позже он совершил затяжное турне по бурлескам, стриптизам и ночным клубам Сан-Франциско, аккомпанируя на пианино и органе «портовым канарейкам» с хилым голосом и могучими телесами. Наконец, в последний период своей «мирской жизни» Лавей работал официальным фотографом сан-францисского департамента полиции.
Вращаясь среди музыкантов и циркачей, проституток и полицейских, будущий пророк исподволь сколачивал «магический круг» себе подобных.
— Я изучал поведение потусторонних сил, чернокнижье, искусство колдовства. Занимался гипнозом. Число моих последователей стремительно росло. И вскоре на основе «магического круга» я создал церковь Сатаны, а сам стал верховным жрецом ада.
Я внимательно наблюдаю за желтыми тигриными глазами этого дьявола во плоти, пытаюсь поймать в них искорку насмешки, юмора, цинизма. Но тщетно. Желтые тигриные глаза верховного жреца холодны и неподвижны. Передо мной или великий артист, или заурядный маньяк.
— В чем смысл вашей философии? — выдавливаю я наконец вопрос.
— У меня нет философии. У меня есть вероучение, — назидательно поправляет верховный жрец, механически поглаживая череп по лобной кости.
— И каково же это вероучение?
— Сатана — проявление темных сторон человеческой натуры. В каждом из нас сидит сатана. Задача состоит в том, чтобы познать и выявить его. Сатанинское начало, заключенное в людях, главное и наиболее могущественное. Им надо гордиться, а не тяготиться. Его надо культивировать, что мы и делаем в нашем храме с помощью различных магических заклинаний.
— А что подразумевает ваше вероучение под «темными сторонами человеческой натуры»?
— Жажду наслаждений, — не задумываясь, отвечает верховный жрец ада. Видимо, годы скитаний по притонам Сан-Франциско оставили неизгладимый след в его душе. — Загробной жизни не существует, по крайней мере, райской. Поэтому надо спешить наслаждаться.