Я посмотрел вниз. С Феодального показался автобус, совсем крошечный с нашей высоты: он осторожно завернул на Капиталистов и скрылся среди деревьев.
Раздался звонкий щелчок: Калью погасил тач-зону. Ну наконец-то! Я был готов его съесть. Щёлкнули тач-зоны девочек. Последним вышел Паша.
— Не бей нас, Слава, — сказал он. — Не могли отложить. Зевсу-Громовержцу срочно потребовалось.
Ну, это святое. Громовержцев подводить нельзя. Кто Громовержца обманет — тот Гитлером станет.
Мы вывалились из цеха.
— Может, до «Золотой Рыбки» дойдём? — предложил я. — Погода отличная… Брат Митька помирает, ухи просит.
Калью подтвердил:
— Да, погода отличная. Можно дойти до «Золотой Рыбки».
Девочки переглянулись и романтически заблестели глазами. А Паше было всё равно.
Но увы, в «Золотую Рыбку» мне идти не пришлось. Позвонил Олег, по категории «экстра».
Он был бледен до прозрачности. Волосы его почему-то мокро слиплись.
— Старик, привет! — Олег вымученно улыбнулся. — Помоги, пожалуйста.
— Что случилось?
— Нижнюю конечность ухитрился сломать.
— Ух…
— Ничего, жить, говорят, буду. Но в два часа должна прийти группа школьников на профориентацию. Встреть их и поводи по заводу, вместо меня, а?
Я слегка растерялся. Дело было, разумеется, не в ускользающем обеде. Просто водить школьников по заводу — это я не умею, совершенно не готов. У меня же нет никакой педагогической подготовки! Что им говорить?! И вообще я не оратор — слушать больше люблю, а не говорить, не моя это стихия.
Но помощь — дело святое. Я показал ребятам жестами, что обедать уже не иду. Они почему-то сделали виноватые лица.
— Встречу. А что им говорить?
— Да ничего специального. Покажи им брейн-конвейер, расскажи, как работает, в общих чертах. Это же дети — говори с ними просто. Обязательно дай самим попробовать, что-нибудь из «лапши» дай. Главное — постарайся заинтересовать, в этом весь смысл мероприятия. А то эти оболтусы всё в Пространство рвутся, приключений ищут — объясни, что у нас интереснее.
— Хорошо, — пообещал я. — Выздоравливай.
Мы распрощались.
Чёрт. Легко говорить «говори с ними просто»! И ещё раз — чёрт! Что я им скажу?
Часы показывали уже 13:51. Я вспомнил автобус под окнами: это явно приехали они, и заторопился к северным лифтам.
Первый приступ нежелания перемен миновал, и я уже примерно представлял, как начать. Наверное, начать надо с «Интересной профессии-2060». Хотя нет — зачем этот формализм? Просто сказать: мол, раз цель жизни — прожить интересно, то у нас с этим порядок. Да, именно так. А дальше — по-свойски.
По пути я наткнулся на Громовержцев — они оккупировали вестибюль. Так и подмывало подойти, похвастаться перед Зевсом-Громовержцем моим утренним разворотом подгрупп — но я, разумеется, удержался и почтительно прокрался мимо, на цыпочках. Величественное это зрелище — Громовержцы дуэтом за работой. И дело даже не в их титанической внешности. Просто когда они работают, кажется, что само время вибрирует и сгущается вокруг их громадных лбов, и в воздухе слышен тяжёлый гул от напряжения их мыслей. Зевс-Громовержец, по обыкновению, восседал на подоконнике, держа голокарту на манер книги. А Индра-Громовержец, опять же по обыкновению, бесстрастно восседал в кресле, приопустив веки, пыхтел трубкой. Пахло ароматным табаком. Громовержцы не удостоили меня вниманием — гоняли какую-то задачу. Судя по разветвлённым диаграммам на голокартах, что-то Q-ёмкое. Надо бы осторожно показать их школьникам — пусть посмотрят, что такое дуэт титанов…
Школьников оказалось аж сорок человечков, с ними завуч — нестарая ещё дама, невысокая, в строгом костюме, с идеально уложенными волосами и профессионально-зычным контральто. При звуках этого контральто мне рефлекторно захотелось построиться парами и взять в руку флажок. А школьники оказались слегка постарше, чем я предполагал — восьмиклассники. Нежные пушки под носами у парней, наточенные глазки у девчонок. Ничего себе — «дети»!.. Самый зловредный возраст. Противное гоготание, малопонятные мне словечки… Отдельные экземпляры вызывающе отгородились от мира вирточками.
А одна оторва с ярко светящимися синими патлами принялась смущать меня взглядом. Глаза у оторвы были синие-синие, романтические и загадочные. А ноги — длинные и загорелые, торчащие из легкомысленных шортиков. А ещё на ней был синий свитерок с огромным свободным воротом. Вот уж не думал, что свитер может быть легкомысленным… И вообще оторва была довольно хорошенькая, только излишне яркая. А над губой её играла крошечная голотатушка-«шведка». Я мельком подумал, что уже начинаю брюзжать на молодёжь.