— Ладно, это нужно будет хорошенько обдумать.
— А как обстоят дела с Болгарией? — задал вопрос Агренев.
Михаил поудобнее устроился в кресле и после некоторой паузы ответил:
— Пока, можно сказать, неплохо. Тем более, что воевать туркам сейчас совсем не с руки, ведь в противники они могут получить Россию. К тому же на носу зима, только что прошли выборы в меджлис, а с стране делается черте что. Короче, не до войны им сейчас. Поэтому османы и болгарам и австрийцам, скорее всего будут выставлять финансовые претензии, дабы совсем не потерять лицо. И как раз этому мы противодействовать не будем.
Михаил помолчал, а потом продолжил.
— Нашим Генеральным штабом разработана операция. Нам удалось через различные каналы подкинуть османам идею с насчет того, что саму Болгарию они еще как-то могут стерпеть за существенные отступные, но присутствие на болгарском троне Фердинанда I, который все это сотворил, есть оскорбление их национальной гордости, чего они стерпеть никак не могут. Эта идея активно внедряется в определенные круги в том числе и через прессу. Пока эта позиция в османском обществе еще не стала официальной, но дело движется в нужном направлении. На это брошены значительные усилия. А гордость, и в данном случае национальная гордость — это такая штука, что если об этом официально объявлено, то ей нельзя поступиться без потери лица. Тем самым мы канализируем ненависть осман не на всей Болгарии, а конкретно на Фердинанда I. Успех распространения нашей идеи у турок связана с тем, что она им не просто нравится, но и выгодна со всех сторон — и политически и финансово. Ибо независимость Болгарии с Фердинандом-царем окажется сильно дороже чем без оного. А для осман во-первых, это месть конкретно болгарскому князю. Во-вторых, если они заставят Фердинанда отречься от престола, то Болгария останется со слабым в политическом плане малолетним наследником Борисом. Кто там станет регентом при нем, уже не суть важно. Регента болгарам придется выбирать среди своих граждан. Вот такие дела. Будь это какая-то другая страна, а не Оттоманская Империя, такой финт нам бы не удалось провернуть, не раскрыв инкогнито, чья же это на самом деле идея. Но слава Богу это именно Стамбул, где наши возможности в некоторых делах весьма неплохи. Опять же, как ты знаешь, независимость Болгарии и самого Фердинанда, как монарха, никто из великих держав признавать не торопится. И мы не торопимся и все прочие, ибо никому из игроков в Европе это не нужно. Вена кстати сразу же отвернулась от Фердинанда. Типа она тут не причем. Более того, трудно найти в Европе такого игрока, который бы не предостерегал Фердинанда от подобного шага. Ну кроме Вены, которая просто сыграла свою игру, выставив Болгарию козлом отпущения. Нарушение Берлинского трактата и статус-кво на Балканах сразу двумя странами оказалось для Европы очень неприятной неожиданностью. А тут еще и самостийная организация нового престола…
— Хмм, — задумался Агренев, — а в Болгарии мы сумеем это вообще реализовать? Ведь Фердинанд же навярняка не захочет отрекаться? Не для того же он короновался, чтобы столь бесславно отречься.
Михаил качнул фужером и после короткой паузы ответил:
— Да, ты прав, не для того. И эта вторая стадия операции. Необходимо втолковать болгарам, что по сути они ничего не получили кроме праздника, зато попали на очень большие деньги. У нас есть в Болгарии немало сторонников, но из-за эйфории, которая охватила общество, наши слова пока плохо доходят даже до них. И я рассчитываю в этом вопросе на твою помощь…
«Так-так! Есть у моей медиа империи в Болгарии некоторые возможности. Есть. Пока в стране царит эйфория по поводу объявления независимости голос разума и логика действительно будут плохо доходить до умов. Эйфория лучше всего лечится временем и дурными вестями. В качестве последних и черный пиар сойдет. Но тут нужно не перестараться, а то народ стиснет зубы и ожесточится. Но в целом ситуация подходящая. Независимость объявлена, но ее никто признает. И короля тоже. И что же получила тогда Болгария в результате объявления независимости? Да ничего! Только не признанного никем царька, чьи личные амбиции и привели к сему событию. А еще будут финансовые претензии от осман. Как говорит Михаил, немалые. И все это из-за Фердинанда Кобургского, немца и лютеранина в православной стране? Класс! А ведь независимость у болгар от Стамбула и так имелась, хоть и не была объявлена официально. Но этими фактами и логикой можно будет достучаться до умов болгар несколько позже, когда они начнут трезво оценивать действительность. Задачка знатная!»