В апреле коллекция заводов, принадлежащих Концерну Агренева, пополнилась заводом Валенкова в славном городе Муроме. Собственно его никто даже не отжимал. Он просто сам упал в руки из-за кризиса. Завод кроме всякой мелочевки строил пассажирские пароходы по одной штуке в год. Стоило заказчику отказаться от парохода, как хозяева завода — наследники Качкова ощутили на себе всю тяжесть экономического кризиса и выставили завод на продажу. А Сонин и Коломенский завод были не против расширить свое судостроительное отделение. Так что завод был выкуплен за сущие копейки вместе с почти построенным пароходом. Не сказать, чтоб сам заводик был так уж перспективен, но и упускать его Сонин не захотел. Пусть будет. Дооснастить немного, рабочих подучить и можно будет потом продать какому-нибудь купцу через несколько лет. А пока пусть завод станет потребителем тринклеров и прочих механизмов Коломенского и Ковровских заводов.
В апреле пошел никель с первой очереди Теченского завода металлов и ферросплавов, что построен немного за границей Кыштымского горного округа. Руду на завод с Черемшанского никелевого месторождения неторопливо начали возить еще с начала года. Так что гора сырья у завода уже скопилась немалая. Правда, банковский дом «Мейер Э.М. и Ко», являющийся одним из совладельцев Сергинско-Уфалейского горного округа, в котором на арендованной площадке добывали никелевую руду, подал в суд на князя. Дождались, когда запустилось производство и подали. Даже пытались прекратить деятельность рудника до окончательного решения суда, чтоб сразу ввести ответчика в убытки, но подобная инициатива не нашла понимания у судейских. Ничего, отобьемся. И Правительство поможет. Оно тоже фактически в деле. Тем более, что никель — металл очень нужный для любого грамотного металлурга. Даже первая очередь завода может еще на треть сократить ввоз никеля и ферросплавов в страну из-за границы. Кроме того она же даст возможность казенным орудийный заводам в Мотовилихе, Питере и Царицине начать выпуск новой орудийной стали, позволяющей достичь хорошего ресурса орудийного ствола, а не так, как было до недавнего времени. Впрочем, по мнению Агренева не всем орудиям нужен особо большой ресурс ствола. Вот полковым или противотанковым он не особо нужен. Нахождение этих орудий на передке приводит, как говорит еще несостоявшаяся тут история, к тому, что орудия обычно не доживают до критического износа ствола. Может это и не так на самом деле, но вот такое мнение сложилось у князя по отрывочным воспоминаниям из другой жизни. Впрочем, противотанковые пушки пока были не нужны вследствии отсутствия объектов охоты, а вот полковую инженеры Мотовилихи сделали. И сделали весьма вовремя. Артком недавно озаботился проблемой горных, противоштурмовых и десантных пушек. А в Мотовилихе посчитали, что предложенный Агреневым калибр в 2,5 дюйма как-то маловат, и в ГАУ могут не оценить их по сути инициативный труд. Князь, конечно, финансировал работу по разработки проекта полковой пушки, но без всяких излишеств. Да и работать приходилось пермякам в основном во внерабочее время. Так что для пушки был выбран трехдюймовый калибр, а саму ее по общему виду сделали похожей на горную пушку Круппа М1904. Но были и различия. Например, угол вертикальной наводки был больше чем у немки, ствол больше выдавался вперед в люльке, а станину сделали не разборную. Применение в отдельных частях пушки легированной стали и прочие ухищрения позволило сделать пушку со щитом весом в 29 пудов (475 кг). Вес, конечно, получился больше, чем то, на что рассчитывал Агренев, но тоже очень неплохо. По данным из Мотовилихи дальность стрельбы гранатой составляла 4,3 версты при использовании стандартного патрона от русской горной пушки обр. 1904 года. Зато скорострельность по сравнению с ней же выросла в 2 раза. Дальность стрельбы шрапнелью осталась по прежнему невысокой. Всего 3,5 версты. Но это не вина пермяков. ГАУ никак не могло принять на вооружение французскую 34-секундную трубку в придачу к уже имеющейся русской 22-секундной. Вот как примут, тогда и дальность стрельбы шрапнелью вырастет.