С сухопутной артиллерией дело в России обстояло получше, чем морской. В прошлом году заводы завершили выпуск полевых трехдюймовок. На дивизию их должно приходиться 36 штук. Еще дивизия должна иметь 12 42-линейных гаубиц. Эти орудия пока выпускала только Мотовилиха несмотря на неоднократные просьбы Путиловского завода дать им тоже заказ на эти гаубицы. Но Военвед каждый раз путиловцев отшивал и предлагал им побыстрее спроектировать заказанные заводу 107-мм корпусные пушки. Нужно сказать, что подобный метод воздействия на частный завод похоже приносил свои плоды, потому как в чертежах пушка уже имелась. «Осталось» ее только изготовить, испытать и запустить в серию. Для артиллерии пехотного корпуса предполагались также крупповские 6-дюймовые гаубицы в количестве 4–6 штук. Точнее Военвед еще не определился. Они же должны пойти в крепостную и осадную артиллерию, а также артиллерию РГК. Испытания гаубиц закончились в начале декабря и сразу же последовал приказ о принятии их на вооружение. Но с организацией их производства пока еще были неясности. Концерн Круппа за выдачу лицензии претендовал на выделку как минимум 50 штук, а заказы на остальные еще предстояло распределить по заводам.
Кроме того Агренев силами своих и казенных специалистов таки решился на создание полковой пушки. В связи с этим он выпросил у Военведа выкупленную горную пушку Круппа и утащил ее в Пермь. Поскольку никаких проектов на этот счет у Военного ведомства не было, «добровольцам» из Мотовилихи еще предстояло решить проблему калибра. С одной стороны вроде бы как нужно было проектировать трехдюймовку, но это не было очевидно. В иной реальности батальонные пушки СССР имели калибр 45 мм, а полковые — 7бмм. Но ведь это наверняка было сделано для унификации калибров. Здесь же пока имелась свобода творчества. А с другой стороны даже 75-мм горная пушка Круппа весила больше 450 кг. В связи с чем у князя имелись серьезные опасения, что при выборе трехдюймового калибра требуемый вес орудия в 400–450 кг ему выдержать не удастся. А между прочим в армии еще имелись пушки Барановского калибром в 2.5 дюйма. Сами они, конечно, в Империи не изготовлялись, но снаряды под этот калибр русские заводы как раз делали. Ориентироваться, правда, в случае чего придется не на сам снаряд пушки Барановского, а на калибр, но это уже тоже немало. Кроме того имелись следующие соображения. Проектировать для России полковую гаубицу смысла не имело. В наступлении орудия будут действовать поодиночке и скорее всего прямой наводкой. И как бы не хотелось иметь в полку орудие навесной стрельбы, набрать среди населения России необходимое количество грамотных командиров орудий и наводчиков нечего и думать. А потому орудие должно быть в первую очередь предназначено для подавления пулеметов и минометов на поле боя при стрельбе прямой наводкой. Калибра 63.5 мм для этого скорее всего хватит. Потому, возможно, стоит пробовать его.
В ноябре прошлого года русским дипломатам каким-то образом удалось поймать японских военных за интересом за новыми 120-мм гаубицами Круппа. А поскольку Япония была должна России ну очень большие деньги по репарациям, японское правительство поставили в позу пьющего оленя и сейчас навязывали японцам русские 42-линейные гаубицы, с которыми те уже успели познакомиться на поле боя. Что из этого выйдет пока непонятно, но перспектива вырисовывается весьма неплохая. Даже если придется продать им лицензию, то и это будет неплохо.
В полевой артиллерии тоже имелись свои проблемы. Произвести орудия — это не главное. Цена необходимого боекомплекта для сухопутного орудия выходила в разы больше цены самого орудия. А если страна большая и орудий требовалось много, то как раз в производстве боекомплектов и заключалась главная проблема. На это требовались огромные деньги. Боекомплекты нужно произвести, складировать, хранить, а потом своевременно обновлять. А это по 1000 или более снарядов на ствол. Но если не хочешь кормить чужую армию, то решать проблему все равно нужно.
Если же взглянуть на мирные дела, то в мировой экономике явно сгущались тучи. Целый год действия высоких кредитных ставок не прошел даром. Впрочем, пока Концерн сумел на этом даже неплохо заработать. Главный брокер Концерна Мезенцев весь прошлый год показывал мастер-класс. Весной встав в шорты на американском рынке, он таки сорвал банк. Октябрьский крах на бирже Нью-Йорка не обошелся без его усилий и принёс Концерну очень знатную прибыль. А поскольку играл он с плечом 10, то и выигрыш был соответствующий. Во время биржевой паники он уже откупал проданное. После чего оставив незначительные средства в Америке, он большую часть денег перевел в Париж, купив начавшие рост русские бонды. А потом заложив их в банках Парижа и Берлина, он встал в шорт на Берлинской бирже в акциях германских компаний. В общем, молодец, каких редко сыщешь. При этом он доложился, что скорее всего теперь можно спокойно сидеть полгода-год и смотреть на то, как «немцы падают». В то же время про отечественный рынок он спрогнозировал, что большого падения скорее всего уже не будет. Русский рынок и так уже упал в прошлом году из-за обвала наших бондов на Парижской бирже. При этом Мезенцев считал, что особого падения деловой активности скорее всего тоже у нас не будет, если русский Минфин не наделает ошибок. Мощные падения на развивающихся рынках обычно происходят из-за вывода из страны иностранных спекулятивные капиталов. Но сейчас их в Империи просто мало, а потому и выводить особо нечего. Построенные же иностранцами в России предприятия не выведешь. Более того они должны работать и не приносить хотя бы убытков. В то же время для нужд производства в стране объмов денег вполне хватает. Так что…