Она расстегнула пуговицу у Джулиана на ширинке. Он отвел ее руку и застегнул пуговицу. По части того, что там находилось, она получила свое два года назад.
Тем временем в обсуждение включился Проф Роулинсон:
— Есть ведь и еще один момент. Разве не говорил Т'лин Драконоторговец, что Экзетер проповедует веру Неделимого? — Роулинсон был бесцветным, хитрым жучком. Он обладал непрактичным умом и педантичными манерами студента-богослова. В прошлом он входил во фракцию тех, кто поддерживал идею Освободителя. В Службе всегда существовал раскол по этому вопросу; теперь, похоже, угроза объединила всех. На стороне Экзетера не осталось никого, кроме Джулиана Смедли.
— Насколько я понимаю, вряд ли у него имелся особый выбор, — протянул Пинки. — Он ведь вел для нас кое-какую миссионерскую работу, помните? В основном в Товейле, кажется? Да, в Товейле. Ему ведь нужны тексты проповедей. Одного «Завета» ему явно не хватает. Далеко с ним не уедешь, верно? Так что вполне естественно, что он использовал нашу теологию. Она как бы специально создана для его целей.
— Ты хочешь сказать, он украл нашу церковь? — вскричала Ханна и осеклась под тяжелым взглядом мужа.
— Так что если Экзетер рискнет и потерпит поражение, — проговорил Джамбо, не сводя взгляда с Джулиана, — он может потопить вместе с собой и нас.
— Хуже! — пискнул Проф. — Допустим, несмотря ни на что, ему все-таки удастся победить. Если он сможет исполнить пророчество, значит, он станет сильнее Зэца. Во что он превратится? Что он будет делать с такой властью?
Похоже, это было слишком неправдоподобно — общество пропустило вопросы Профа мимо ушей, но Джамбо все же не оставил это без ответа.
— Именно это тревожило его отца. Камерон не хотел, чтобы его сын сделался еще одним псевдобогом.
Все явно были настроены против Экзетера, вне зависимости оттого, победит он или проиграет: Зэц, Пентатеон, Палата, многочисленные правители Вейлов, Служба — все были против.
Джулиан решил, что настала его очередь.
— Вас интересует мое мнение?
— Валяйте, — сказал Пинки. — Вам все карты в руки. Дюффи, не зажимай портвейн!
— Я в это не верю. Я знаю Эдварда Экзетера, и он был настроен против исполнения пророчества не меньше, чем все остальные. Тут какая-то ошибка.
— Семьдесят Седьмому можно верить.
— Но он местный, сэр. Уж не ожидаете ли вы от Экзетера, чтобы он открыл все свои планы какому-то драконоторговцу?
— Это любопытная точка зрения, капитан. Очень любопытная. — Пинки наполнил свой стакан. — Однако факт остается фактом: Экзетер называет себя Освободителем. Причем публично. Надеюсь, у нас нет разногласий в том, что его надо остановить? Не в этом ли смысл нашего собрания? — Он с улыбкой оглядел собравшихся, пряча глаза за тяжелыми веками. — Если, конечно, кто-то не передумал.
Что он хочет сказать этим «остановить»? Джулиан рискнул налить себе еще из графина.
— Сэр, Зэц уже тридцать лет пытается оборвать цепь пророчества. Слишком поздно что-то делать с «Заветом». Единственный способ остановить все это — убить самого Экзетера.
Ханна и несколько женщин вскрикнули.
— Вздор! — буркнул Ревун, старательно пряча глаза от Джулиана.
Только Джамбо смотрел теперь на Джулиана — в упор, с вызовом.
— Возможно, Экзетер сам пытается оборвать цепь, совершая самоубийство.
— Только не тот Экзетер, которого я знаю.
— Вот, значит, как обстоят дела, — упрямо буркнул Ревун. — Чертов дурак! Ради его же блага мы обязаны привести его в чувство.
Вот оно… Однако вопрос прозвучал из уст Джамбо:
— Вы согласны с нами, капитан?
Джулиан поднял руку — ту, что без пальцев. На него нахлынула ярость и досада.
— Да, я согласен со всем, что вы сказали насчет опасности исполнения пророчества. Я полностью поддерживаю те принципы, на которых стоит Служба,
— и, насколько мне известно, Эдвард Экзетер тоже. И еще я считаю, что Зэц олицетворяет все зло в Пентатеоне, и наш долг — как можно быстрее свергнуть его. Я надеюсь, в этом вы согласны со мной! Это было бы величайшей услугой, которую мы могли бы оказать народам Вейлов. — Интересно, что важнее Службе — процветание туземцев или их собственное выживание? — В некотором роде он сродни кайзеру. Мы бились в чудовищной войне, чтобы остановить его — там, в Европе. Победа дешево не дается.
Он обвел взглядом стол. Похоже, он не особенно поднялся в глазах слушателей.
— Война обошлась нам в миллионы жизней, но она того стоила. Уничтожение Зэца тоже потребует жертв, так что я не могу выступать против того, что делает Экзетер, пока я не знаю больше о том, что он задумал. Может быть, ему известно что-то, до чего не додумались мы. Я считаю, вы должны выслушать его, прежде чем заклеймить.
Пинки снова зажмурился.
— Все верно. Весьма разумно. Нам надо выяснить, как в действительности обстоят дела. Не хотите ли вы, капитан, отправиться и побеседовать с ним? Выведать, что и как?
— Я буду рад. Мне всегда хотелось побывать в Джоалвейле. Я выеду завтра же утром.
Пинки благодарно кивнул:
— Мы весьма признательны вам, капитан. Так нам будет гораздо спокойнее. Но это долгое путешествие. Вы уж простите меня, но у вас нет того опыта, что у нас. Одна голова хорошо, а две лучше, верно? Разумеется, это не к тому, что мы вам не доверяем.
Они доверяли Джулиану не больше, чем разбойнику с большой дороги. Он решил облегчить им задачу.
— Я буду только рад обществу, сэр. Вы ведь знаете, я не могу использовать ману. Она ко мне не идет — точнее, идет, но только в одно место.
Он предпочел бы, разумеется, чтобы его спутником стала Юфимия и чтобы все так и решили, однако говорить этого вслух не стоило. С другой стороны, лучшим сторожевым псом наверняка будет Джамбо. Он дружил с Экзетером и с его отцом, и он был одним из основателей Службы; он категорически выступал против пророчества. И потом, Джамбо довольно веселый парень, так что путешествовать с ним будет приятно.