Урсула в ужасе посмотрела на Джулиана.
— Разрази меня гром! Вы хотите сказать, он не просто позволяет пророчествам исполниться, он собирается исполнять их намеренно, чтобы доказать, что он и есть этот чертов Освободитель?
— Но ведь это так очевидно, старушка. — Джулиан прекрасно понимал, что его повар обдумал это уже давно и со всех сторон. Экий, оказывается, он неисчерпаемый, этот Домми, — настоящий джентльмен настоящего джентльмена. Разумеется, Экзетер постарается исполнить все связанные с ним пророчества до одного — что толку от половины обещанного Освободителя? И конечно же, ему придется делать это в каком-то географическом порядке, и вообще, какого черта Морковки дошли до этого раньше, чем тайки?
В глазах Урсулы мелькнуло подозрение.
— Почему же вы не сказали все это вчера вечером?
Джулиан пожал плечами:
— Я подумал, вы это и сами видите не хуже меня, старушка. — Ни слова неправды.
— В Ниолвейл или в Джоалвейл — куда бы мы ни поехали, у нас всего четыре дракона.
Не доверяя своему джоалийскому, Джулиан перешел на рэндорианский — Т'лин, он знал это точно, говорил на нем — и громко отчеканил:
— Мы едем в Ниолленд. Домми, грузи наши вещи. — Торжествующие Морковки под предводительством Домми тут же бросились грузить багаж Джулиана и Домми на драконов. — Я уверен, Драконоторговец, что завтра или послезавтра кто-нибудь объявится с одним из наших драконов, и тогда твой человек сможет догнать нас. Кстати, — добавил он, прежде чем кто-нибудь успел возразить, — скажи Губерту, пусть отдаст Домми свой меч, ладно? Нет смысла брать с собой первоклассного воина, не вооружив его мечом.
16
В том, что Дош задержался, не было его вины — он продержался бы верхом еще несколько часов и почти наверняка успел бы благополучно убраться из Носоквейла. Его подвел проклятый моа. Как раз когда Рагпасс наконец расширился и дорога пошла по холмам Носокслоупа, эта гадина начала шататься и спотыкаться на ровном месте. В конце концов он неохотно свернул с дороги и укрылся в лесу. Там, расседлав и стреножив глупую тварь, он растянулся под кустом и уснул.
Когда он проснулся, уже рассвело. Решив, что сражаться с упрямой скотиной лучше на полный желудок, он доел жалкие остатки припасов. Ласточка вообще не выказывала ни малейшего желания продолжить путешествие. Вернувшись на дорогу, он сразу заметил, что по ней совсем недавно проехал целый отряд всадников на моа. В том, что это были джоалийские кавалеристы, он был уверен так же, как и в том, что он не девственник. Он подумал, не вернуться ли ему назад, и решил, что не стоит — у него не осталось ни крошки еды, он проголодался, и главное — ему совершенно не хотелось снова натыкаться на Д'варда и его оборванцев. Более того, если командир отряда хорошо знал свое дело, он не мог не предусмотреть такой возможности и не выставить охрану на перевале.
Поэтому Дош отправился дальше и доехал до Рагби — жалкого подобия деревушки. Носоквейл вообще вряд ли можно было назвать процветающей страной. Когда-то она была богатой и плодородной, о чем свидетельствовало обилие руин — собственно, их здесь было гораздо больше, чем обитаемых строений, — однако Носоквейлу не повезло с местоположением: он находился слишком близко от Джоалвейла. Клика высосала из него все соки, изгнав большую часть населения и поделив землю на обширные скотоводческие фермы. Аморгуш, например, владела уймой земли в Носоквейле.
Бедный Дош не знал ведущих из страны запасных ходов, и ему ничего не оставалось, кроме как направиться на восток, к Лампассу, со всей скоростью, какой только мог добиться от Ласточки, а эта тварь все меньше оправдывала свое имя. Разумеется, он был не настолько глуп, чтобы заезжать в саму Рагби, поскольку военные наверняка наобещали деревенским уйму денег за его голову, но голод заставил его задержаться на отдаленном хуторе и купить себе еды. То ли проживавшая на нем пожилая пара выдала его, то ли его просто заметили издалека — Носокфлэт представляет собой одну зеленую скатерть, почти лишенную естественных укрытий, — но к полудню Дош понял, что за ним следят. Он видел одиночных всадников, маячивших на расстоянии,
— возможно, это были пастухи. Никто не подъезжал к нему близко, но никто и не мешал им сообщить о нем джоалийцам. Интересно, подумал он, только ли правосудие смертных охотится за ним — не навлекло ли убийство Краанарда на него гнев Владычицы?
Когда эта слежка превратится в погоню, у него не останется никаких шансов. У его преследователей моа измождены не меньше, чем Ласточка, — измождены, но не все. Так что у них хватит сил догнать его. Он неохотно повернул моа и поехал в обратную сторону. Словно напоминая ему о вчерашнем дне, насмешница судьба подстроила все так, что он въехал в Рагпасс почти в то же время, что и накануне, только с другой стороны, совершенно точно зная, что по его следу идут те же самые охотники.
По мере того как дорога, петляя между холмами Носокслоупа, поднималась все выше и выше, он обгонял все больше и больше людей, маленькими группами направлявшихся в ту же сторону, что и он. Они наверняка не рассчитывали переходить Рагпасс сегодня, ибо солнце уже клонилось к иззубренной стене Носокволла. По большей части это были местные крестьяне, такие же, как те, которых Д'вард привел с собой из Джоалленда, даже, пожалуй, еще оборваннее. Одни ехали верхом на ламах или кроликах, другие важно восседали в повозках. Не иначе слух о прибытии Освободителя опередил его, и местная знать тоже захотела взглянуть на такое чудо.
Хорошо бы еще встретить кого-нибудь верхом на моа — так бы, глядишь, и он не вызвал бы подозрения. Однако — увы! Он поднимался с толпой, которая, смешиваясь с остатками тянущихся из Джоалвейла самозваных Свободных, сворачивала в боковое ущелье. Наверное, там разбили свой новый лагерь Д'вард и его последователи. В сумерках мерцали костры. Соблазнительные запахи поднимались преимущественно от костров, горевших у телег, экипажей и стреноженных животных. Должно быть, здесь остановились носокианцы, захватившие провизию с собой, хотя кое-где предприимчивые крестьяне торговали обедами с телег. Как питались те, у кого нет денег? Возможно, никак. Здесь не росло ягод — здесь вообще не росло ничего, кроме травы, и только изредка попадались чахлые деревца. Дош слышал детский плач; впрочем, дети всегда плачут. Вскоре он подъехал к подножию холма, загораживающего въезд в маленькую долину. Со стороны разрушенных стен какой-то древней постройки доносилось пение множества голосов. Если они пели, чтобы получить ужин, то ради пропитания им следовало бы делать это погромче.