Маленькая розовая бабочка сделала несколько кругов вокруг свечи и устремилась прямо в пламя. Маленькая яркая вспышка — и она исчезла. Сидевшие за столом хранили молчание. Почему они так пекутся о благополучии Эдварда?
Алиса не спеша прожевала кусок торта.
— Насколько я понимаю, это Зэц объявил ему войну, еще до его рождения. Я не верю в то, что Эдвард пойдет на самоубийство — каковы бы ни были обстоятельства. Он пойдет на риск, но только если считает, что цель оправдывает средства. Объясните мне, кстати, как действует эта ваша мана. Насколько я понимаю, он может собирать ее от своих последователей и в больших количествах она может действовать подобно волшебству. Я знаю, что у Зэца ее предположительно больше, чем у кого-либо другого. Что, если Эдвард вызовет его на дуэль? Что случится тогда? Они что, будут швыряться друг в друга молниями?
Пинкни нахмурился и побарабанил пальцами по скатерти.
— Возможно, если ему удастся зайти так далеко. Во всяком случае, пришельцы способны убивать туземцев таким образом. Однако случаи, когда один пришелец нападает непосредственно на другого, чрезвычайно редки. Я имею в виду дуэли, как вы это назвали. Не уверен, что я могу ответить на ваш вопрос. — Он поколебался, потом повернулся и посмотрел куда-то вдоль стола. — Проф? Вы у нас эксперт по этой части.
Тот, кого они звали Профом, ей тоже не нравился. Алиса уже давно поняла, что этот высокий рыжеватый человек с манерами педанта — не лидер; люди доверяли его памяти и уму, но никак не суждениям. Казалось, будто он смотрит на мир сквозь очень сильные очки, хотя очков в Олимпе не носили. От приглашения принять участие в обсуждении он просиял.
— Я не слишком много знаю об этом. Только слухи. Я сомневаюсь насчет молний, поскольку для того, чтобы направлять их, равно как и парировать, требуется слишком много энергии. Обе стороны потеряют слишком много маны… Разумеется, это в случае, когда соперники более или менее равны по силе, чего никак нельзя сказать про нынешние обстоятельства. Мне кажется, это будет больше походить на рукопашный бой без правил. Пока один из соперников не сдастся на милость победителя.
Пинкни посмотрел на Алису взглядом, в котором явственно читалось: «Я же говорил».
— Единственное, что у Зэца отсутствует начисто, — это милосердие.
Никто не ел — все ожидали ее ответа. Наверное, они хотели услышать от нее что-то вроде: «Ох, мамочки, тогда мне нужно бежать, найти Эдварда и сказать ему, чтобы он прекратил это немедленно!»
Будь она проклята, если поступит так. Что бы Эдвард ни задумал, он наверняка просчитал все шансы, взвесил этическую сторону и совершенно хладнокровно принял решение. Это ее не касается, и она не должна вмешиваться в это.
— Как интересно! — воскликнула она, обращаясь к Профу Роулинсону. — Тогда куда же девается мана? Если у меня… Допустим, у меня пять фунтов маны, а у вас семь, и я вызываю вас на дуэль. Вы выигрываете, так что у меня ее не останется совсем, а у вас — два? То есть два фунта?
Проф несколько раз мигнул.
— Нет, думаю, все не совсем так. Я полагаю, у вас ее не останется, а у меня станет двенадцать.
Это заявление вызвало за столом некоторое оживление.
— Правда? — громогласно вмешался Ревун. — Вы в этом уверены, старина?
— Совершенно уверен.
— Проклятие! Значит, Экзетер не просто погибнет, но еще и сделает Зэца сильнее, чем сейчас?
Пинкни, похоже, тоже имел кое-какие сомнения на этот счет.
— Откуда вам это известно?
Проф пожал плечами:
— Я же сказал, это всего лишь слухи. Не думайте, что это будет что-то типа перетягивания каната. Победителю достается весь канат. Это ведь Большая Игра! — вскричал он, ощущая некоторое недоверие к своим словам.
Алиса заметила брешь и тут же нанесла удар:
— Ага, вы признались, что не знаете точно. Возможно, Эдварду известно что-то, чего вы не знаете?
Это замечание вызвало целую бурю покашливаний и укоризненных взглядов. Гости поспешно переключили внимание на ракоягодный торт.
— Мне кажется, Проф прав! — заметила наконец яркая блондинка, сидевшая напротив Роулинсона. Алиса попробовала вспомнить ее имя… Ольга Как-То-Там. — Много лет назад один из лакеев Тиона сменил хозяина, и Тион обрушился на него. Он потом хвастался мне, что высосал из ублюдка всю ману до последней капли.
На этот раз неодобрение было более явственным, хотя Алиса и не совсем понимала почему. Тем не менее момент для нового залпа был самый благоприятный.
— Тион — это тот, кого называют Юношей? Я и не знала, что у вас бывают вечеринки с противником.
— Кстати о новостях, — громко проговорил Джамбо Уотсон. — Полагаю, все уже слышали про бедолагу Дока? Его арестовали. Власти напали на собрание в Рэндорвейле.
Странный трепет прошел по собравшимся. Все головы повернулись куда-то в угол комнаты, словно флюгеры от неожиданного порыва ветра. Алиса вздрогнула, как от прикосновения чьих-то ледяных пальцев. Через секунду негромкое жужжание разговора за столом возобновилось. Проблемы в Рэндорвейле никого не интересовали.
— Что?.. — спросила она, раздосадованная тем, что ее одну не посвятили в тайну.
Сидевший напротив нее Джамбо громко засмеялся.
— Вы тоже почувствовали это, миссис Пирсон? Мы находимся как раз на границе узла. Кто-то только что прибыл.
— Прибыл? Вы хотите сказать, с Земли?
— Откуда же еще? Этот узел, разумеется, служит порталом. Когда кто-то проходит через него, это всегда действует на присутствующих таким образом. Вы это ощутили?
— Монтгомери! — вскричал Ревун. — Им как раз пора возвращаться. Кто там следующий в списке?
Жители Олимпа сидели как на иголках, ожидая отпуска на Родину — ни дать ни взять дети в очереди на пони.
Вокруг стола вспыхнула оживленная беседа. Злоключения какого-то бедолаги в Рэндорвейле были забыты окончательно; был забыт даже Эдвард. С одной стороны, Алиса порадовалась тому, что не является больше центром внимания, однако ей не давало покоя то, зачем мистер Джамбо Уотсон так бесцеремонно оборвал ее вопрос к этой Ольге Как-Ее-Там.