В главе 4 я обращаюсь к более широкому кругу культуры и медиа за пределами академических институтов. Но поскольку вопрос об исторической войне носит образовательный характер, я хочу сначала рассмотреть проблемы и возможности культурного агентства для гуманистов и историков. Давайте вернемся к истории "новых левых" как университетского движения, созданного для того, чтобы противостоять турбулентности нации, находящейся в беде и упадке. Один из ключевых принципов, установленных Перри Андерсоном в его эссе 1960-х годов, заключается в том, что идеи сами по себе всегда подвержены истории. Размышлять о конце империи в Великобритании означало мыслить в рамках, установленных существующими условиями. Интеллектуалы могут воображать, что они видят за углом his-tory, но линии горизонта будущего, в конечном счете, незыблемы. Точнее, национальная культура, сформированная десятилетиями империализма, не может разрушиться в одночасье.
В 1968 году Андерсон подвел итоги заторможенного развития английских идей в работе "Компоненты национальной культуры". По мнению Андерсона, свертывание интеллектуальной жизни Великобритании в условиях замедляющегося роста было заметно во всех областях знаний. Андерсон осуждал консервативную направленность дисциплин. Для него неудачная модернизация британской политики и британской промышленности означала также неудачную модернизацию самих идей. Главным вкладом Андерсона стала критика статус-кво дисциплин его времени. Они демонстрировали своим студентам презентистский, индивидуалистический и экономический взгляд на социальные отношения и человеческие ценности. Этот взгляд был неживым остатком долгой либеральной гегемонии викторианского правящего класса. По наблюдениям Андерсона, интеллектуальный класс и особенно ученые-социологи думали в основном о стабильных равновесиях и отдельных личностях. Это привело к двум поразительным недостаткам: теории исторических изменений и теории коллективных действий. Эти две интеллектуальные привычки лишили образованную британскую общественность рабочего языка социальных изменений. Это ограничило будущее. И оставили следующие поколения в трясине деклинистской ностальгии.
Масштабность исследования Андерсона практически невозможно воспроизвести в американском академическом и культурном мире, хотя Дэниел Роджерс в "Эпохе перелома" предлагает вдохновенную, синтетическую интеллектуальную историю США с 1975 по 2001 год. Специализированные силосы и гетерогенность современных искусств и наук, а также масштабы, разнообразие и динамизм американского высшего образования делают такую работу более сложной.
Очень трудно анализировать "современный кризис" изнутри кризиса и анализировать предельные точки институционального мышления изнутри института. Но здесь снова бросается в глаза сходство между послевоенными университетами Великобритании и современными университетами США. Проект "новых левых" разворачивался на бурном фоне протестов студентов против недемократической системы, устаревших учебных программ и высоких цен. Конечно, студенческие протестные движения были широко распространены в 1960-е годы, но Великобритания столкнулась с особым кризисом, обостренным культурой сокращения. Как модернизировать институциональную форму и дисциплинарное содержание системы образования, созданной для подготовки элиты для империи, которая больше не нуждалась в управлении? Оба аспекта этой проблемы касаются сегодняшней системы высшего образования США. На уровне институциональной формы и доступа высшее образование США сталкивается с серьезным долговым кризисом, нехваткой средств на факультеты и массой вопросов, не имеющих ответа, относительно обучения студентов, чье будущее уже не соответствует предположениям эпохи Эйзенхауэра об экономическом росте, спросе на американские знания и долгосрочной безопасности профессионально-управленческих карьер.