дикие животные водопой. Потом тут стояли автомобили, поврежденные этой
ночью, ожидавшие отбуксировки: разрушенные остовы патрульных машин,
уничтоженных каким-то тяжелым, мощным оружием. Изрешеченные пулями,
вывороченные и раскромсанные оболочки бывших машин, разорванных
гранатами, они лежали, теперь уже никому не нужные и негодные, посреди
разрушенных взрывами обломков и осколков стекла.
.
Вверху в воздухе бесшумно пронеслась длинная стрела автокрана. Сбоку стоял
сверкающий новенький фиолетовый эвакуатор, его водитель ожидал
разрешения начать убирать обломки. Тягач зарычал и медленно двинулся
вперед на пониженной передаче, но затем остановился, когда начались
переговоры между полицией и сотрудниками МЧС относительно того, какие
улики следует тревожить, а какие нет. Иногда слышны были чьи-то просьбы
или приказы. Казалось, всё делалось не спешно, но Оскар понимал, какая здесь
тяжелая была обстановка: опасное, аварийное состояние здания; детальная
проверка; неизбежные конфликты между процедурой раскрытия преступления
и необходимыми мероприятиями по технике безопасности, которым тоже
нужно было следовать.
Оскар решил сделать несколько фотографий –– в интересах дела, конечно, а не
на память — а затем подробно обсудить ситуацию с Розанной Монк. Он
вытащил из своего черного кожаного дипломата цифровой фотоаппарат и стал
рассматривать место происшествия через видоискатель.
Он сделал несколько снимков разрушенного крупным планом и несколько
кадров дальним, охватив это зрелище со стороны фасада здания, а затем с обоих
концов улицы. У него получился неплохой вид сбоку справа, но без заднего угла
здания, поскольку проход туда был перекрыт. Этих кадров должно быть
достаточно — они будут полезны и для его собственных заметок, и для
брифинга с информированием Совета о происшедшем.
.
На часах было лишь 9:30, но он уже провел здесь целое утро, общаясь с
полицейскими, прессой, политиками, юристами, страховщиками, сотрудниками
и консультантами компании, клиентами, различными чиновниками –
городскими, штата и федеральными, и, что хуже всего, членами Совета
директоров Кибердайна. Он уже дал одно интервью новостям ТВ, и ожидалось,
что ему придется сделать еще много аналогичных до конца этого дня. Сейчас
именно ему приходилось расхлебывать все случившееся. Штаб-квартира
компании лежала в руинах, ее будущее представлялось крайне туманным.
Необходимо было разбираться с бесчисленными юридическими вопросами, со
страховыми компаниями и клиентами. Даже если Кибердайн и переживет всё
это, ему необходимо было подумать и о своем собственном будущем, поскольку
внутри самой компании начнется процесс взаимных обвинений.
Посреди всего этого плюсом оказалось лишь то, что, кажется, не был убит
никто, кроме Дайсона. С охранниками Кибердайна, которые дежурили этой
ночью, все было в порядке, и больше никто в здании так поздно в эту ночь не
работал. Некоторые полицейские получили серьезные травмы, но они выжили.
Один сотрудник полиции упал с вертолета и был тяжело ранен. Он утверждал,
что вообще не помнит, что с ним случилось. Кто-то угнал вертолет, который
рухнул за несколько миль от места происшествия. Не было найдено ни единого
трупа.
.
Загадка за загадкой.
Он осторожно убрал на место фотоаппарат и отыскал свой сотовый телефон, а
затем зашел в небольшую закусочную в нескольких кварталах отсюда. Он сел в
тихом углу и заказал себе цыпленка и сэндвич с салатом на завтрак, плюс кофе.
Пока он ждал, он позвонил Розанне Монк.
«Оскар!», сказала она. «Как обстоят дела?» Как и все остальные, чувствовалось, что она была в стрессовом состоянии, пограничном, между отчаянием и
тревогой, это слышалось в ее голосе. Еще до того, как он успел ответить, она
сказала: «Наверно, это глупый вопрос».
«Нет». Он покачал головой, хотя она не могла этого видеть. «Вовсе нет, уж на
данный момент точно».
«И что теперь будет, как ты думаешь?»
«Тяжелый вопрос, Розанна. Совсем не глупый, просто тяжелый».
Она нервно на это рассмеялась.
«Я только что оттуда», сказал Оскар. «Я в кафе «Желтый попугай», в двух
шагах буквально от Кибердайна».