– Пока платишь – конечно, можешь, – сухо сказал Гурк. – Но только пока не появится кто-нибудь, кто заплатит мне больше.
Выражение его черных глаз заставило Черити содрогнуться от ужаса. Теперь, когда она рассмотрела карлика при дневном свете, он произвел впечатление еще более отталкивающее, чем прошлой ночью. Черные глаза Гурка меньше всего походили на глаза человека.
Шум позади заставил повернуть голову. Это мать, стоя на коленях перед камином, пыталась с помощью трута разжечь огонь. Черити покачала головой, молча встала, подошла к камину и вытащила из кармана зажигалку. Язычок пламени жадно лизнул ворох сухих листьев, сложенных под поленьями. Минуту спустя камин пылал вовсю.
Когда Черити вернулась к столу, все семейство неотрывно смотрело на нее широко раскрытыми глазами. На лице Боба лежала печать крайнего удивления, граничащего с испугом.
– Теперь вы верите? – тихо спросила Нэт. – Я же говорила, она из этого проклятого подземе…
– Да замолчи ты наконец, – оборвал ее отец, даже не повысив голоса, и Нэт мгновенно умолкла. Седой снова очень внимательно оглядел Черити. Выражение его лица показало, как он мучается, пытаясь осмыслить увиденное. Напряжение вскоре пропало.
– Кем бы ты ни оказалась, – решил он, – для меня все равно. Ты спасла жизнь Нэт. И мы тебе благодарны. Можешь оставаться. Я отвечу на твои вопросы.
Они говорили долго. Ужин оказался потрясающе вкусным, и к Черити скоро вернулись силы. Она немного, в самых общих чертах, не вдаваясь в подробности, рассказала о себе. И очень много узнала о семье, о мире, где жили хозяева дома. Эти четверо принадлежали к группе людей, называвших себя вестлендерами и скитавшихся, будто кочевники. Вот уже много лет они регулярно собирались на заброшенной ферме, приспособленной для жилья, а в остальное время – бродили по большой равнине. Жили тем, что посылает судьба: немного – охотой, немного – собирательством, немного – воровством. Эти люди знали, что такое «честь»: вестлендер никогда не посягал на имущество своего соплеменника. Но через равнину часто проходили караваны, не составляло большого труда незаметно подобраться к ним и украсть воды или пищи. Выходило, что пришельцы были буквально везде: слова седого не оставляли сомнения в том, что захвачена вся планета. Никто из четверых, однако, не знал, как обстоят дела за пределами большой равнины. Вестлендеры старались избегать инопланетян, да и те, в свою очередь, не беспокоили кочевников… пока кто-нибудь из жителей равнины не попадался на воровстве. Прошлым вечером Нэт попала в горы, спасаясь от отряда всадников (так хозяин назвал гигантских жуков). С содроганием Черити вспомнила, как утром видела в бинокль полчища этих чудовищ. Заметив небрежный тон, с каким Нэт рассказывала о своем бегстве, Черити почувствовала к девушке определенное уважение.
Но сведений, как обстоят дела на остальной части планеты, было очень мало. Седой и его жена родились в этой местности. Их родители были вестлендерами, сами они вели жизнь вестлендеров, вестлендерами останутся их дети. И никто не станет пытаться покинуть эту унылую пустыню. Почему? Черити не понимала.
– Неужели же вы никогда не пробовали уйти отсюда? – спросила она недоверчиво.
– Уйти? – мужчина отпил глоток горького чая, который после ужина подала хозяйка, и покачал головой.
– А зачем? – спросил он удивленно.
– Чтобы… ну, чтобы… – Черити беспомощно развела руки.
Заметив ухмылку на лице Гурка, она нашлась:
– Например, чтобы улучшить свое положение. Ведь жить здесь, наверное, очень тяжело.
– Это так, – невозмутимо подтвердил хозяин дома. – Но все-таки мы уцелели и знаем, что, возможно, и завтра останемся в живых, если, конечно, будем достаточно осторожны.
– А если в другом месте все иначе?
– Откуда нам знать? – резко спросила Нэт. – Мы не бываем в других местах. Почему? У нас есть пища, и всадники нас не беспокоят. Иногда досаждают шарки, но чаще всего мы справляемся с ними.
– Вчера вечером я что-то этого не заметила, – съязвила Черити.
Нэт вздрогнула, на секунду опустила глаза, но очень быстро нашлась.
– О’кей, – проговорила она. – Я была в горах, а горы – их стихия. Здесь, на равнине, меня бы никогда не поймали.
Подобное утверждение звучало не очень убедительно, но Черити решила, что будет лучше оставить в покое неприятную тему. Все равно, поставив Нэт в неприятное положение, ничего не выиграешь.
– И вообще, раз ты пришла из других краев, – продолжила девушка агрессивно, – то должна знать, как там дела. Вот и расскажи нам.
Черити вздохнула.
– Иначе, – сказала она неопределенно. – Но, честно говоря, не намного лучше.
Она снова вздохнула, окинула взглядом присутствующих и добавила:
– Признаюсь, я бежала от них. Они напали на мою… на мою страну.
– И победили, – предположил старик. – А твоя армия…
– Была разбита, – сказала Черити. – Мы защищались, но…
– Мороны непобедимы, – спокойно подвел итог хозяин. – Это каждому известно. А остались ли в живых другие воины?
– Думаю, что нет, – ответила она. – Нет, наверняка никого не осталось. Похоже, только мне и удалось спастись.
Черити вспомнила про Стоуна, подумала, не рассказать ли о нем, но тотчас отказалась от подобной идеи. Ее приятель, должно быть, давно покинул эти места, а может, его даже нет в живых. Да и, побывай Стоун здесь до нее, хозяин знал бы. Собственное положение казалось Черити все более странным. Она сидела здесь, пила чай, разговаривала с обитателями фермы, и ее принимали за чужестранку, свалившуюся с Луны. А ведь Черити гораздо лучше знала, что произошло в действительности.
Но не пыталась их просветить. Мир равнины был чужим, необычным, очень опасным, но маленьким и легко обозримым. Если она расскажет о сне, длившемся годы, а может, и века, ее просто не поймут.
– Сколько же времени это продолжается? – осторожно спросила Черити.
– Продолжается? – мужчина удивленно взглянул на нее. – Что?
– Вторжение, – пояснила Черити. – Я имею в виду, когда… когда они пришли?
– Кто пришел? – он озадаченно заморгал.
– Мороны, – не унималась она. – Всадники.
– Я не понимаю. Ты… Внезапно его лицо прояснилось:
– Ах, ты думаешь, они и на нас напали? – догадался хозяин и тут же отрицательно покачал головой. – Да нет же, ты ошиблась. Здесь они были всегда. Насколько я помню, по крайней мере.
Черити устало улыбнулась.
– Какой год идет сейчас?
Вестлендер пожал плечами.
– Мы не записываем, сколько лет прошло. Да и зачем. Один год похож на другой. Ничего не меняется: мой отец и мой дед тоже были вестлендерами. Что за польза, если мы будем знать, сколько прошло времени.
Черити поспешно подняла чашку и отпила глоток. Не хотелось, чтобы хозяин дома заметил, как сильно разочаровал гостью его ответ.
– А у вас что, было не так? – поинтересовался Боб.
Черити кивнула.
– Да. Мы… мы считали годы.
– Но это же совершенно бессмысленно, – удивилась Нэт.
Черити хотела промолчать, но что-то заставило ее поставить чашку и взглянуть на девушку.
– Мы считали не только годы, но даже дни и часы.
– Зачем? Черити вздохнула.
– Понимаешь, иногда это очень удобно. Если уходя я скажу, что вернусь, к примеру, через два часа, тебе не нужно будет торчать здесь и ждать, ты просто придешь на место встречи в условленное время.
– Но откуда же я узнаю, что прошло ровно два часа? – спросила Нэт. – Никто не может измерить это так точно.
– А я могу, – резко возразила Черити. Вопросы начинали действовать на нервы. Но, в конце концов, их вызвала она сама.
– Я даже могу сказать, сколько длится минута. Это легко установить. С помощью часов, – она подняла руку и убрала манжет куртки, чтобы девушка смогла увидеть диковинный аппарат. – Видишь? С точностью до секунды. Я нахожусь у вас ровно четыре часа тридцать две минуты.
Нэт не мгновение наклонилась, с любопытством рассматривая циферблат, и вновь отпрянула.