– Насекомые были первой достаточно высокой формой жизни, развившейся на этой планете. И, как мне кажется, не только здесь. Они совершенны: выносливы, у них короткий срок жизни, невероятная активность размножения, огромная физическая сила и такая приспособляемость, о какой более высокие формы жизни не могут даже и мечтать. В наше время, молодой человек, на компьютере много раз пытались смоделировать, что произойдет, если какой-нибудь идиот нажмет на кнопку и все здесь взлетит на воздух. И знаете, что выяснилось? Со значительной долей уверенности можно утверждать, что большой взрыв пережили бы только насекомые.
– Вы считаете, эти монстры – потомки мира, в котором…
– Ничего я не считаю, – перебил Скаддера Найлз. – Это был всего лишь пример. Вполне возможно, что развитие насекомых в их мире просто пошло дальше. Что у них появился разум. Произойди такое на Земле, человеку бы здесь никогда не появиться. Наверное, млекопитающих вообще бы не было.
– Интересно, – проворчал Скаддер. – И как же все это связано с моронами?
– Никак, – хмыкнул Найлз. – Простите старика за то, что он разболтался. Я … я только представил, каким этот мир явится нашим внукам.
– Вы сгущаете краски, – испуганно возразила Черити.
Вместо ответа Найлз медленно поднялся. Мелкими шажками с трудом дошаркал до компьютеров рядом с дверью, нажал на несколько кнопок и вернулся на свое место. Позади письменного стола засветился огромный, почти во всю стену, экран. Черити увидела снимок Земли, сделанный со спутника, находившегося, вероятно, на очень большом расстоянии, да еще видеокамерой, лучшие дни которой, безусловно, миновали. Изображение было нечетким, цвета не соответствовали действительности.
Скаддер удивленно раскрыл глаза.
– Что это?
– Земля, – объяснил Найлз. – Наша планета, мой друг. Снятая с очень большого расстояния.
Несколько минут, забавляясь, он наблюдал за сменой выражений лица Скаддера, потом вновь повернулся к Черити.
– У нас сохранилась связь с некоторыми из старых спутников, – сказал старик.
Черити с любопытством подошла ближе. Что-то на этом снимке было не так. Но трудно было понять, что же именно.
– Я полагала, что все спутники разрушили бомбы.
– Несколько осталось, – возразил, качая головой, Найлз. – Этот и еще два или три находились достаточно высоко и смогли уцелеть при взрыве.
– По крайней мере, хотя бы частично, – поправила было Черити, но старик снова покачал головой.
– Ошибаетесь. Спутник в полном порядке.
– Но цвета…
– Не совпадают, я знаю, – перебил ее Найлз. – Но теперь они именно такие.
– Этого не может быть! – запротестовала Черити. Она обежала стол и остановилась у самого экрана.
И только теперь поняла, что Найлз прав. Цвета действительно не совпадали, но не по вине камеры. Причина была в самой планете, странным образом изменившейся. Черити увидела большие, растягивающиеся порою на несколько тысяч миль пятна неестественного пурпурного цвета.
– Что это? – прошептала она, затаив дыхание.
– Не знаю, – ответил Найлз. – Никто из тех, кто пытался исследовать эти области, назад не вернулся. Это как раз то, что они делают из нашего мира.
Голос его дрожал.
– Они не просто колонизируют землю. Они… они изменяют ее. Вы понимаете, о чем я? Совершенно чужая растительность, чужая фауна… а может, даже чужая атмосфера.
– Что? – испуганно переспросила Черити. Найлз подтвердил:
– Мы пытались узнать подробности, но это невозможно. Отсюда, из бункера. Состав воздуха за последние пятьдесят лет тоже изменился. Еще не так сильно, чтобы это можно было почувствовать, но процесс продолжается – и ускоряется. Я делал расчеты. Вероятно, не пройдет и ста лет, как прежней Земли… не станет.
Потрясенная, Черити молчала.
– Так это… это Земля? – раздалось бормотание Скаддера.
Лейрд медленно повернулась к шарку. Она ведь совсем забыла о его присутствии! Взгляд Скаддера был прикован к монитору.
– Нет, – твердо сказал Найлз. – Это не Земля. Вот Земля.
Он нажал кнопку на письменном столе, экран замигал. Когда рябь исчезла, на мониторе появился снимок Земли, той, какой она была когда-то: зелено-голубая планета, с огромными океанами и белыми облаками в вышине.
Худые пальцы Найлза пробежали по клавиатуре, и изображение сменилось. Масштаб увеличился, как будто камера находилась теперь на борту самолета, идущего на посадку. Зелено-голубой шар внезапно вырос и заполнил весь экран. Появившиеся на мгновение облака ухудшили видимость, но тут же исчезли: воображаемая камера опустилась еще ниже.
Черити знала, что перед ними – всего лишь компьютерная модель, но разве это имело значение? То, что сейчас мелькало на экране, было Землей. Землей, которую Скаддер никогда не знал. Землей, какая существовала пятьдесят лет назад, еще до конца света: зеленые долины сменялись реками и горами, перед объективом проплывали моря и города, люди и животные…
Это продолжалось долго, не менее получаса, но глаз от экрана Скаддер так и не оторвал. Лицо шарка казалось таким непроницаемым и спокойным, будто было высечено из камня. Наконец камера показала очертания огромного города. Черити узнала Манхэттен. Совершенно невредимый, живой Манхэттен, полный счастливых взрослых и играющих детей, разноцветных автомобилей и парящих в небе самолетов. Изображение не совсем соответствовало действительности: никогда город не был таким чистым, никогда не выглядел таким счастливым. Но даже у Черити на глаза навернулись слезы.
Изображение исчезло, фильм закончился, на мониторе снова появился снимок обезображенной Земли. Пурпурно-красные пятна, покрывающие планету, напоминали раковые метастазы.
Никто не решался нарушить молчание. Наконец Скаддер откашлялся.
– Ведь вы не обманываете меня, правда? – спросил он. Я имею в виду… это не трюк? Найлз печально покачал головой.
– Нет. Такой была когда-то наша родина, мистер Скаддер. Я часто смотрю этот фильм. До того, как мороны превратили эту планету в мир монстров и мутантов, она была именно такой.
– Но почему, почему они сделали так? – Черити была потрясена. – В этом же не было никакого смысла!
– Они помешаны на завоеваниях, – пояснил Найлз. – Их империя огромна. Им нужно много сырья, много энергии. И людей.
– Людей?
– Они вывезли насильно уже миллионы. И продолжают это делать. Никто не может сказать, зачем, ведь ни один не вернулся. Может, моронам нужны рабы, а может, людей просто поедают.
Он посмотрел на Скаддера:
– Знаю, это звучит жестоко, но не стоит их упрекать, молодой человек. То, что делают мороны, в порядке вещей. Они, как и мы, пытаются выжить.
Скаддер молчал. Очевидно, он был потрясен тем, что услышал.
– Значит ли это, что все эти пятьдесят лет вы прячетесь здесь, совсем ничего не предпринимая? – в голосе Черити чувствовалось сомнение.
– Точнее, пятьдесят три года, – спокойно поправил Найлз. – Плюс то время, что понадобилось на путь сюда. Но что-то мы все-таки сделали. Например, заново оборудовали эту вот станцию.
Он наклонился вперед и с пониманием посмотрел на девушку.
– Я знаю, о чем вы сейчас думаете, капитан, – проговорил он. Пятьдесят лет назад сам я мечтал о том же самом. Но все это бессмысленно, поверьте мне. Здесь, внизу, нас почти пятьсот человек, но по сравнению с мощью моронов это ничто. Возможно, мы последние свободные люди на этой планете.
– Свободные? – Скаддер засопел. – Знаете ли, не вижу особой разницы: тех, вверху, сажают в тюрьму мороны, а вы заточили себя сами, добровольно. Да вы сумасшедшие!
Найлз слабо улыбнулся.
– Возможно. Но мы ничего не можем с этим поделать. Разве одолеешь противника, сумевшего поставить на колени целую планету?
– Но не можете же вы…
– Что? – мягко перебил девушку Найлз. – Просто жить? Почему же? Что еще нам делать? Выйти наружу, дать себя убить, и все это ради красивого поступка? – Он покачал головой. – Я очень хорошо вас понимаю, капитан Лейрд, однако поверьте: чтобы взвесить все это, у меня было целых пятьдесят семь лет. Для нас существует только один, именно этот путь. Победить моронов не сможет никто.