Зайдя в зал, Александров неторопливо направился к столику, за которым с хмурым, озабоченным лицом восседал Леха.
Механик подошел, недобро глянул на бригадира братков. Поставил на пол пакет со звякнувшим автомобильным инструментом. Подчеркнуто неспешно сунул левую руку в карман и вытащил полиэтиленовый кулек с белесовато-кровавым содержимым:
— Принимай работу, Штурман.
— Это что?
— Ушки. Правые. Ровно семь. Можешь посчитать.
Пятная скатерть, на стол действительно высыпались отрезанные человеческие уши. За спиной Механика кто-то звучно сглотнул. В полной тишине веско прозвучал короткий комментарий сидящего справа от Штурмана парня: «Песец!»
С трудом оторвав взгляд от страшного подтверждения, Алексей уточнил:
— Как прошло?
Механик молча, криво усмехнулся. Кивнув, бригадир протянул перетянутые резинками четыре пачки долларов:
— Как договаривались.
Взвесив на ладони толстую стопку сотенных, отогнув и пролистнув купюры, Сергей убедился, что имеет дело не с "куклами". Затем отправил деньги в объемистые внутренние карманы. Сунул руки в боковые удобной кожанки, к лежащим там взведенным стволам. Кивнул:
— В расчете.
Повернулся и пошел к выходу, между расступающимися быками, остро ощущая свою незащищенную спину.
— Механик!
Не спеша развернулся.
— Как тебя найти, если что?
— А надо ли? У меня своя земля, здесь я проездом.
Ответив, Сергей вышел.
Он покрутился в метро, часто пересаживаясь и петляя в переходах. Нет, за ним точно не следили.
Ночь Александров провел в приспособленном под недорогую ночлежку составе старых купейных вагонов на Казанском вокзале, предварительно перекусив в кафе. Часто просыпался и сторожко прислушивался. Сопели и храпели соседи, воняло нестираными носками, доносились объявления об отходящих и прибывающих поездах. В общем, все нормально.
Утренней электричкой убыл с Ленинградского вокзала в Захолмье.
Разумеется, тащить бесценную сумку в учебный центр было бы полной глупостью. К счастью, вокруг воинской части хватало укромных мест. В одном из них Сергей и заложил на хранение современный клад.
Деньги и оружие он предварительно упаковал в предусмотрительно купленные полиэтиленовые пакеты, пересчитав захваченное. Шестьсот пятьдесят три тысячи долларов, двенадцать тысяч марок, пять сотен фунтов.
При себе оставил кинжал и ТТ в наплечной кобуре. Под форменной флотской "разгильдяйкой" будет незаметно.
А через два дня, выходя по окончании занятий с технической территории, капитан Александров увидел за КПП стоящего и явно поджидающего его Штурмана. М-да, еще в кафе чутье подсказывало, что так просто расстаться не получится.
Выглядел бывший однокурсник крайне смущенно, и не только скромный гражданский прикид был тому причиной.
Накануне между Штурманом и неизмеримо выше стоящим в криминальной иерархии человеком произошел примечательный разговор:
— Значит, ты уверен, Лешенька?
— Виктор Палыч, зуб даю! Киллер он. Профи матерый.
Алексей откровенно нервничал, потому что Виктор Палыч… Виктор Палыч мог мизинцев шевельнуть, и бригадира Штурмана просто не стало бы. Вместе со всеми его пацанами. Но если Виктору Палычу глянешься…
Собеседник недобрительно поморщился:
— Ты зубами понапрасну не разбрасывайся. Факты излагай. Сам же говоришь: поначалу лох лохом был.
— В том то и дело. Ну, лошара совковый, голимый. Одет не пойми во что, базар левый.
— Разговор, Лешенька, разговор. И ты тоже передо мной понятиями не отсвечивай, выражайся яснее. Не бык из ПТУ, офицер бывший.
Бывшему офицеру уже тяжело давалась нормальная речь, но он старался:
— Слушаюсь, Виктор Павлович. Привел я его в кафе. Сидит за столом, ест…
— А кушал он как? Жадно?
— Нет. Хотя, он и в училище ел, как на приеме у английской королевы.
— Значит, спокойно?
— Так точно. Потом влетает Мага, базар-вокзал, Винту пулю в башку… Короче, я глазом не моргнул, как он магиного кента на перо посадил, а потом и Магу кончил. Хорошо, что у отморозка парабеллум отказал!
— А если бы нет? Выстрелить Мага успевал?
Поежившись, Штурман подтвердил:
— В меня — наверняка. Резкий он был.
— Да, Лешенька, похоже, не простой твой знакомый.
— Я же и говорю!
— Он ждал, когда вас обоих пристрелят, чтобы грохнуть зверьков и чисто уйти. Без свидетелей. Думаю, бармен свою пулю тоже бы получил.
Замолчавший Штурман только ошарашенно хлопал глазами. Потом выдавил: