— Шуран, ты куда?
«Смешные» ответы вроде: «По бабам. Видишь, уже в трусах» или «Вешаться. Вот мыло скользкое каптер выдал» отпускать уже приелось, поэтому он коротко буркал:
— Туда, — и шагал дальше.
Окончательно просыпаться под горячими тугими струями — это особое эстетическое удовольствие. В спящей общаге тишина, лишь успокаивающе, по-домашнему шумит вода. Никто не ломится в дверь, не орет про время, в общем — песня!
Полчаса душевной помывки, а потом распаренный и умиротворенный, чувствуя, как сон снова одолевает организмом, Сергей заползал между чистыми простынями и сладко засыпал, испытывая восхитительное ощущение чистоты. Да, вымыться — это…
… совсем забыл, какое это удовольствие. Стоя под парящими струями, чувствуя, как согревается почти забывшее тепло тело, Серый привычно смотрел вниз, на деревянную решетку под ногами, как-то нерешительно удивляясь цвету стекающей воды. Неужели он такой грязный?
В чем Пете нельзя было отказать — это во владении обстановкой. Он ухитрялся всегда вовремя узнать о раздаче бесплатной похлебки, старой одежды и других гуманитарных акциях вроде открытия бесплатной ночлежки или выдачи гигиенических наборов.
В этот раз повезло вдвойне — они попали в партию счастливчиков, которых отобрали для участия в съемках. Кинематографисты CNN работали над документальным фильмом об истории и участи бездомных в России. Заныкав сумки с барахлом, Петина шайка налегке подошла по нужному адресу.
— Не материться, не драться, не гадить в штаны. Молчать, отвечать только если что-то спросят господа американцы. Рожи в камеры не корчить, жрать аккуратно, хлеб в карманы не прятать. Чужие порции не отбирать. Не воровать. Кто нарушит правила — вылетит. Всем все понятно?
С презрением оглядев грязную, оборванную и дурно пахнущую группу, старший охранник поморщился и негромко, но с чувством добавил:
— Уроды.
Вышибали тут действительно быстро. Крепкие парни в одинаковых комбинезонах гуманитарной миссии мгновенно замечали нарушителей, выдергивали и отправляли за дверь, выбрасывая следом вонючее тряпье. Желающих на освободившиеся места хватало с избытком — у входа кучковались постоянно подходившие соискатели. Благодаря пробивному Пете, Серый стал практически звездой фильма — бывшим офицером оказался он один. И когда атаман успел сообщить о его прошлом распорядителю?
— Слушай сюда, дурик. Упорешь косяка — убью прямо за дверью. Делаешь все, что скажут, всех слушаешься, стараешься. Как в твоей сраной армии. Понял?!
Последнее слово прозвучало резко и по-настоящему угрожающе. Испуганно отшатнувшись, бомж часто закивал головой:
— Да-да, я понял, смотрящий, понял…
Тихо перемещающиеся операторы снимали профессиональными камерами группы тех, кто когда-то был людьми, иногда брали крупный план и запускали чем-то приглянувшихся на дубли.
Вот Серый, согнувшись от тяжести, помогает идти старательно хромающему Рыжему. Лучше бы наоборот, тот здоровее в два раза, но так решил господин распорядитель.
Второй дубль, третий.
Повинуясь жестам охранника, Серый раскладывает снятую одежду. То, что можно еще носить — в металлическую корзину из тонкой сетки на прожарку от насекомых и стирку, вонючее рванье — в картонную коробку на выброс.
Голый, прикрывшись рукой, шагает по серой плитке коридора в дезинфекционную камеру.
— Ноги на ширину плеч, руки поднять вверх. Вверх, я сказал! Глаза закрыть, набрать воздуха в грудь, не дышать.
Со всех сторон ударяют вонючие струи какой-то едкой химии.
Постоял, подождал. Ощутимо оживившиеся вши и блохи, щекоча кожу, падают на пол.
Стрижка. Всех одинаково, под ноль, равномерно гудящими машинками. Парикмахерами выступают все те же крепкие парни в комбинезонах и тонких резиновых перчатках на руках. Неопрятные шевелюры, свалявшиеся, грязные бороды — все долой.
И душ. Кусочек коричневого хозяйственного мыла, одноразовая бумажная мочалка.
Горячие струи несли блаженство, напомнили чистую, беззаботную, прекрасную юность. Подняв лицо, ощущая, как в него ударяет вода, Серый улыбнулся от удовольствия.
— Ты!
Бомж вздрогнул, испуганно посмотрел на охранника. Здоровяк рядом с оператором утвердительно кивнул головой.
— Сделай еще раз так же.
Серый не понял:
— Что сделать, господин распорядитель?
Жалкий подобострастный тон помог. Охранник спокойно уточнил:
— Морду задери кверху и улыбайся. Как только что.
Серый немедленно исполнил требуемое.
— Нет, стой.
Бомж испуганно сжался.