Позже Алас даже не сможет вспомнить, как он за считанные мгновения преодолел десяток метров и вцепился в глотку Круса. Но теперь, лишь желание прикончить гада читалось в странно ярких, голубо-красных глазах Изгоя.
Алас со всей силы сжимал горло Круса, лицо бандита налилось кровью, из горла вырывались лишь прерывистые хрипы. Вокруг дергающегося главаря, бесцельно бегали ошеломленные Жинд и Валос, не решавшиеся вмешаться в это подобие поединка. Что-то в демоническом облике "аффектного" Изгоя, предостерегало их от попытки разнять "бойцов". А своя шкура, как известно, всегда ближе к телу.
Не известно чем бы закончилась эта история, если бы дерущихся вдруг не раскинуло в разные стороны двумя мощными рывками. Когда же дымовая завеса из мельчайшей грязевой взвеси чуть опала, все с удивлением узрели на месте побоища сержанта Стипса, что непоколебимой опорой стоял в облаках поднявшейся пыли. Удивительно как этому не слишком высокому вояке, удалось одним махом отбросить Круса и Изгоя по разные стороны маленького двора.
- Так! - крякнул Стипс, переводя взгляд то на Аласа, то на главаря банды. - Что здесь происходит?!
Кенокет в бессильной злобе сжимал и разжимал кулаки, стреляя в Круса смертоносными взглядами. Однако разум уже теснил эмоции, и демон в глазах Изгоя уступал место расчетливой злости, а затем и вовсе - самурайскому спокойствию.
Крус же, в это время, закашлялся, судорожно хватая ртом воздух, шатаясь встал с земли и, не обращая ни на кого внимания, попытался убраться с площадки.
- Это ты куда?! - серьезно удивился Стипс, догнал "беглеца" и за ухо вернул его в общий круг. - Я еще с вами не закончил! Последний раз спрашиваю - что здесь происходит?!
Все пятеро собравшихся хмуро молчали. Алас каменным изваянием застыл на месте, Жинд и Валос тревожно переглядывались, потерпевший парень неуверенно дергал руками и переступал с ноги на ногу, а Крус, держась за горло, безучастно смотрел куда-то вдаль.
- Это все, что вы хотели сказать? - в голосе сержанта проявился металл.
И в ответ лишь одна тишина.
- Ясно! - хмыкнул Стипс. - За нарушение дисциплины и драку все вы приговариваетесь к трем часам исправительной работы. Вон там стоит инструмент, - Стипс жестко указал рукой на пластиковые метлы, лопаты и коробы. - Ваша задача прибрать окружающую площадку до блеска! Я лично проверю и приму работу. Выполнять!
Развернувшись, Стипс сделал пять шагов, пока не услышал как Крус прошипел ему вдогонку:
- Я не буду этого делать! Я не дворник, убирать хлам!
Сержант остановился так резко, что, казалось, даже его тень не успела за молниеносной реакцией тела и проплыла еще пару сантиметров.
Как на шарнире развернувшись лицом к Крусу, Стипс почти изумленно переспросил:
- Что?!
- Я не уборщик! - уже громче выдавил главарь и демонстративно пнул ногой, попавшуюся под ботинок сучковатую палку.
Сержант плавно качнулся вперед, не спеша, заложив руки за спину, подошел к Крусу и с размаху засадил ему звучную затрещину, а затем резко ударил поддых. Крус согнулся пополам и сдавлено простонал. Стипс же вытащил свой парализатор, демонстративно перевел рычажок мощности на максимум и спокойно, официально проговорил:
- За невыполнение приказа, вы приговариваетесь к полной, пожизненной нейтрализации! Ваше последнее слово?!
Крус затравлено глянул на сержанта, сглотнул, увидев тихо гудящий на пределе мощности пистолет, и тихо выдавил:
- Я сделаю.
- Что?! - Стипс на половину нажал на курок.
- Я все сделаю! - громко, сорвавшимся голосом крикнул бандит.
Сержант с секунду подумал, сузил глаза и пространно проговорил:
- Пожалуй... на первый раз вы отделаетесь десятью нарядами вне очереди! Но будьте уверены, еще одна такая выходка и оставшиеся дни вы проведете в госпитале с полностью сожженными нервными связями. И знаете, что самое приятное? - глаза Стипса яростно блеснули. - Я имею полное право, на благо империи, вычленять из общей своры обучающихся нестабильные элементы! И не думайте, что отделаетесь простым исключением из академии. Надеюсь... вы меня поняли.
С явной неохотой убрав свое табельное (и вполне боеспособное) оружие обратно в кобуру, Стипс снова заложил руки за спину, и, обогнув казарму, скрылся из виду, оставив после себя гробовую тишину и атмосферу обреченности. Именно такая аура окружала сержанта, и курсанты только сейчас начинали в полной мере ощущать это.
Но, тем не менее, делать нечего, сержант действительно мог исполнить свою угрозу, и почему-то в этом не сомневались ни Алас, ни хулиганы. Стипс вообще был странной фигурой, и от одного его присутствия, даже в радиусе километра, кожа покрывалась мурашками, а разум желал четко следовать приказам.