Сократ удрученно помотал головой.
– Если бы я только знал, что произойдет дальше, я бы схватил твою мать и её дочь, и увел глубоко в леса, спрятал бы, но не оставил одних…
Сократ умолк и в его молчании натянутой струной звенела трагедия. Случилось что–то плохое, ужасное. И в случившемся он винил себя.
– Поведав всю свою историю, от начала и до конца, твоя мать попросила помочь ей добраться до ближайшей заставы, – через силу продолжил кот. – Она хотела бежать в один из серых миров, туда, где нет магии, посчитав, что там–то уж точно демон её не найдет.
– И ты помог?
– Да, я привел её сюда, – махнул лапой на дом ушастый, который, как выяснилось, был ушастым во всех своих воплощениях. – К этой заставе, которую спустя десятилетия доверили Милене и которая подобрала меня, голодного, избитого, бродяжничающего по мирам в поисках крошек хлеба, брошенных на землю в приступе брезгливой добродетели, – уставившись в пустоту, словно припоминая болезненные подробности, Сократ покачал головой. – Заставой тогда заведовала Ингрид. На тот момент у неё еще не было перьев и клюва, и характер был получше, а потому она согласилась пропустить твою мать, но без ребенка. Девочка была еще слишком мала.
– И мама бросила свою дочь? – вывод был очевиден, и он… ужасал.
– Она вынуждена была её оставить. В тот момент нам всем показалось, что это – лучшее из всех возможных решение. Предполагалось, что Луан будет искать женщину с ребенком, а не женщину и ребенка по отдельности. Поэтому твоя мать перешла заставу, а девочка–служанка вместе с малышкой отправилась со мной обратно к эльфам.
В уголке его глаза блеснула слеза, которая скатилась по мягкой шерстке и упала на скамейку, мигом впитавшись в сухое дерево.
– Дай угадаю, – предложила мрачно я. – Демон объявился?
Кот кивнул.
– Не лично, конечно, а отправив наемников. На полпути к селению на нас напали северные, которые, как ты понимаешь, особой любви к эльфам никогда не испытывали. Служанку с ребенком забрали, а меня ранили. Отправив весть своим, я остался ждать, но когда прибыла подмога, отправляться вслед за нападавшими мои сородичи отказались. Рисковать и вступать в схватку с северянами из–за малолетней служанки и чужого ребенка никто не хотел. Эльфы посчитали, что и так уже сделали достаточно. Они забрали меня и вернулись в селение. С тех пор я больше не видел ни твою мать, ни их. И как сложилась их судьба могу только догадываться.
– Попробуй, – потребовала я.
– Демон не нашел свою дочь, зато он нашел твою мать, – горестно заключил Сократ.
Не успел он договорить, как на поросшей травой тропинке появилась одетая во все черное фигура. В первое мгновение я решила, что это Сатус, который даже здесь не может оставить меня в покое, а потом пришло ощущение опасности и в голове зажглась красная лампочка тревоги. Забилось осознание – это убийца. Тот самый, из переулка и из кабинета мистера Элиота. Тот, которому я была обязана своей новой судьбой.
Он быстро и легко шел по тропинке, по которой когда–то прошла я. Тропинке, ведущей от моря, бушующего и бьющегося о скалы где–то там, за деревьями, за каменной дорогой и песчаными насыпями, прямиком к деревянному домику. Шел тихо, практически неслышно, мягко ступая по зеленой траве, сминая её под своим весом. Черный капюшон вновь покрывал голову, скрывая лицо. Полы тяжелого плаща тянулись за ним по траве, при каждом движении открывая вид на обтянутые плотными брюками сильные длинные ноги.
Вот, неизвестный приблизился к нам, поднес руки в черных перчатках к голову, смахнул вниз капюшон, и я узнала в том, кого называла убийцей…
– Папа! – заорала, вскакивая.
Коротко подстриженные волосы, которые еще недавно были густо прорежены проседью, теперь имели глубокий коричневый оттенок, который что–то мне напомнил. Что–то, что вызывало ассоциации с напитком – горячий шоколад, латте, какао… Но мысль это быстро ускользнула, и я сосредоточилась на другом. На глубоко посаженных темно–карих глазах и на лице, с которого внезапно исчезла сетка глубоких морщин. Не узнать в прибывшем собственного отца было невозможно. И все же, он был другим, словно сбросившим разом лет тридцать.