Совсем девчонка лет четырнадцать, ну дык традиции, в семнадцать уже старая дева. Сто раз подумают, а чего это её никто не взял, наверное, с ней, что-то не так.
Зато в имении будет хоть один относительно грамотный человек, да и с математикой у неё всё в порядке было. Купцы, в отличии от дворян, дочерей учили, и не только политесу, ведь им хозяйство везти, когда муж в отъезде, а муж, если он купец, в отъезде всегда. А если повезёт, то и в дворянской семье, пригодится. Знание — сила!
Глава 5. Рекрут.
Я вырос. Мне почти четырнадцать. Я развит не по годам, широкоплеч, ростом перегнал отца и деда, а всё хорошее питание и тренировки. Я ещё и из прошлой жизни комплекс упражнений по самбо отрабатывал. Но это я уже совсем тайно, даже от барина. Ибо объяснить, сославшись на батюшку, откуда я это узнал, уже не получиться — пока не спалился. Вишу на волоске. Отец с дедом уже с кем-то сговариваются. Ой, как страшно! Женят ведь и фамилию не спросят! А мне ну ни как нельзя жениться, я зря себя, что ли тренировками изнурял. К барину на поклон, срочно, я ему как сын, единственный. У него уже 3 дочери. А сына нет, дык он на мне отыгрывается, делает из меня солдата, к моему большому удовольствию.
— Ваше благородие, разрешите обратиться! Иван Макаров сын.
— Что так официально?
За эти годы барыня, Елизавета Андреевна, барина нашего порядком в науках подтянула, и политесу подучила. В доме появились книги, и меня она, типа, научила грамоте и чуток арифметике. По крайней мере, уже можно сослаться кой на кого, откуда я такой умный и весь из себя образованный взялся. Не спалюсь.
— Официально, потому что дело касается службы. Дед и отец меня женить хотят, а мне нельзя, мне в армию. А как я жену одну оставлю? Как начнёт творить добро налево и на право.
— Гы-гы-гы, ха-ха-ха, гы-гы-гы. Ну ты и насмешил. До слёз прямо. Творить добро на лево и на право. И как только до такого додумался? Ладно, буду в городе на днях спрошу там, когда набор. Хи-хи-хи налево и направо, хи-хи-хи, творить добро.
Через пару недель в имении появился молодой офицер. Типичный такой недоросль, с умом аквариумной рыбки (как мне вначале показалось) и амбициями льва. Был он уж очень родовитый. Но с барином нашим вёл себя по-дружески. Называл его только по имени отчеству и всячески проявлял уважение. С чего бы это? Тут местные помещики (мелочь косопузая) Прохора Ивановича ни во, что не ставят, а тут приезжий аристократ из Петербурга, как к князю обращается.
Дед с отцом, зная о моём маниакальном желании рекрутироваться и ещё более маниакальном нежелании жениться, чего-то пошептались. Подозвали бабку, чего-то ей сказали, и втроём, куда- то свалили. Конспираторы блин! Ну всё, я попал! Женят ведь, уже сегодня обвенчают, а дальше, что? оставаться дома, ждать своего года призыва? А потом ревновать, как там моя благоверная «творит добро», НЕЕТ!!!
Бегу к дяде Петру. Пусть помогает.
— Дядя Пётр, беда, меня женить хотят.
— И что ж. В этом бедового? Каждый должен жениться, ибо сказано «плодитесь и размножайтесь»
— Дядя Петя, хоть ты не подкалывай. Из всего писания одну фразу запомнил и следуешь ей беспрекословно. А как мне понравиться с молодой женой «плодиться и размножаться»? Вот возьму и передумаю добровольцем рекрутироваться, пойдём мы с твоим Ильёй на конкурсной основе. А кто тебе в столярке помогать будет, я свою открою и буду у тебя заказы перехватывать (шантаж наше всё)
— Ладно, не кипятись, без Ильи, мне действительно, хреново будет. Ну двух девок я, допустим, сумею замуж отдать, а остальные ещё мелкие. А последыш, когда подрастёт! Когда его к верстаку поставить можно! Говори, чем помочь?
— Надо сух пай на две недели. Одежду запа….
— Чего сух???
О, блин, спалился!!! от волнения.
— Сухарей. Ну и мяса вяленного, рыбы вяленной, сала солёного, а на ближайшие дни можно пирогов и каравай свежий, ну и молока не много. Ещё надо портки, рубаху — запасные, портянок 2 пары, и денег, рублей пять. И не делайте мне такое кислое выражение морды лица, (пародирую местного ростовщика).
— Ви таки хотите сказать, что у бедного столяра водятся такие баснословные капиталы? (тоже пародирует).
Тут надо отметить, что после перепрофилирования экономики нашего села с зернового направления на льняное, дела пошли в гору. Барыня опять же через отца надыбала клубней картошки. Тоже оказалось очень выгодно. Город скупал её по баснословным ценам. Ещё, это уже с моей подачи, начали выращивать сахарную свёклу. Барин подсуетился и открыл сахарную мануфактуру. Вот тут-то и появился совсем-совсем бедный ефрэй. Открыл лавку, торговал всякой мелочью, давал деньги в рост. Думаю, ростовщичеством он не много зарабатывал, мужики у нас были прижимистые, и не глупые. Да и барыня знакомая с этой публикой, популярно, на примере одного, не очень умного, но хитрого, крепостного, взявшего в займы, объяснила, почему так нельзя делать. Мужик был высечен. Имущество его частично конфисковано в пользу заёмщика, пусть что хочет то и делает с ношенными портками и рубахами, а также юбками и лаптями (мужик был женат), жена тоже пострадала, а нечего было пилить,(хочу это, хочу то, ты меня не лююбишь!!!). В общем деньги у населения водились, но не по пять рублей, конечно, это я загнул! Что бы получить столько сколько надо — проси больше, и торгуйся.