Пришел Радий Бушмелев, сунул банку с изоляционным лаком под тумбочку дежурного слесаря: может, пригодится.
— Илья, такое дело, — Радий встал рядом, разглядывая стену, припорошенную угольной пылью. — Завтра Федор выписывается из больницы.
— Не завтра, а в среду, — уточнил Илья.
— Почему именно в среду?
— Элементарно — Галина сказала.
— Она, что ли, была у него и вчера?
— Вчера и сегодня.
— Так-так, — задумчиво протянул Радий, касаясь ладонью пыльной стены. — Контакт, кажется, установлен прочный. «Как бы чего не вышло».
— Возможно, но ты хотел о другом спросить.
— Да! Советовался я с членами бюро. Решили просить тебя помочь Федору — в институте он здорово отстал.
Илья поглядел на Бушмелева в упор и пожал плечами.
— Конечно! Странный парень, зачем давать поручение, когда по-человечески так и должно быть.
Щеки у Радия потемнели, он отвел глаза и, глядя в окно, сказал:
— Голубей развелось. Кругом высокое напряжение, а они гнезда устраивают — непорядок.
Донесся шум шагов на лестницах.
— Идут! — заволновался Радий.
— Погоняем тележенции, — излишне радостно сказал Илья и торопливо потер руки.
В конце узкого сумрачного прохода показался начальник цеха. За ним шел запыхавшийся мастер Откосов, а рядом, задевая мастера плечом, техник Костров. Замыкали шествие Дмитрий, с меггером в руках, и Кашкин.
Вахрушев прошел мимо тележек, словно не заметил их. Осмотрелся и заворчал, досадливо морщась.
— Что же, котельщики окна промыть не могут? Включите хотя бы свет.
— Радий! — тихо сказал Илья. — Свет.
— Все готово? — спросил Вахрушев.
— Все готово, Павел Павлович, — ответил Илья. — Разрешите тележки ставить под напряжение?
Начальник цеха чуть кивнул головой. Мастер Откосов и Костров обошли тележки. Замерев на рельсах, они точно дремали.
Кашкин и Митя прозванивали меггером электрические цепи. Вахрушев закурил и, протягивая пачку сигарет Илье, сказал:
— Наконец и котельщики пожаловали.
Появились инженер котельного цеха Ищенко и слесари углеподачи — Курманов, Игошев, Галиев. Около двадцати лет работали они здесь. Похожие друг на друга, как братья, они поднимались под крышу, бойко топая сапогами по железным прогнутым ступеням, вручную катали тележки от бункера к бункеру. Возвращались со смены молчаливые, устало опустив руки.
— Посмотрим давай! — сказал старший из слесарей, подавая руку Илье. — Поглядим, как бегать будут.
— Ну, Степан Поликарпович, я начинаю, — обратился Вахрушев к представителю котельного цеха.
— Давай, Павел Павлович, — согласился Ищенко, отступая к окну.
— Тележки поставлены под напряжение, — доложил начальнику старший монтер Кашкин.
— Включайте.
Было похоже, что Вахрушев сказал это Кашкину, но Илья сам направился к рубильнику и резко толкнул его вверх. И ничего не случилось. Тележки остались без движения. Митя растерянно глянул на Илью.
— Ну? — громко сказал Ищенко.
— Включил? — спросил тихим, казалось, равнодушным голосом Вахрушев.
Какое-то время тележки были неподвижны, но вот одна легко снялась с места, заскользила по рельсам, все убыстряя бег. Вот-вот ударит в стену, но вдруг замерла, и только легкое черное облачко угольной пыли осело рядом с ней. Поток угля скользнул в лотки тележки и стал падать в бункер.
Вахрушев закурил вторую папиросу.
— Где кабель-то раздобыли? — спросил Ищенко у Откосова.
— Выкрутились, — хитровато улыбнулся мастер.
— Ладно бегает! — Игошев покачал головой. — Шибко все делает! Хорошая машина, а что же теперь, начальник, мы станем работать? — И засмеялся.
Остальные слесари молчали.
— Что, деды, головы повесили! — крикнул им Митя. — Кончилась ваша служба. Отлазили под крышу!
— Найдем работу, — вмешался Ищенко. — Руки были бы.
— Хорошо бегают, — говорил Игошев. — Умная твоя голова, Илья.
Илья закурил сигарету, пальцы его не дрожали, он даже скучно поглядывал на электриков и только на Ищенко чуть свысока с довольной улыбкой: «Не верил, спорил со мной, чудак… А все это вот как просто!»