— Где тебя спросили?
— Где спрашивали — тебя там спрашивать не будут. Ты меня слушаешь? Почему после армии мы зверски теряли наше доброе и бесценное время?
Митя сделал паузу. Дал Радию подумать.
— Я свое время не терял, — твердо ответил Радий.
— Помолчи, — Митя смотрел на лоток сброса, где клокотала, пенилась быстрая вода. — Я тебе повторяю, жуть дело, почему мы все же так мало знаем? Какие на небе звезды? Как их зовут?
— Что с тобой? — удивился Радий и сразу подобрел. — Что ты кричишь?
— Нет, что с тобой, комсорг? Ты встречал человека, девчонку, пусть парня или старика, который сумел бы показать тебе, что ты темный! Понимаешь — темный… Что многое мимо тебя так и плывет.
— Кто же этот человек, Митя? Девчонка?
— Старик! — огрызнулся Митя. — Так скажи, слышал, что Ольга Форш — бабушка Леонида Утесова?
— Сказал же тебе, не слышал!
— Вот-вот… Возьми в библиотеке все сорок томов умнейшей этой бабушки и ты поймешь, что… — Митя развел руками. — Да-да! Прочти.
— А Леонид Утесов? — Радий посмеивался.
— При чем тут Утесов? Поговорим о серьезных вещах. Когда я приехал из армии, то не встал на комсомольский учет… И теперь у меня на совести грязное пятно. Взносы не плачу, на собрания не хожу. Раньше забыл об этом, а сейчас почему-то вспомнил.
— Ого-го! — раздался откуда-то сверху приглушенный крик. Оба, закинув головы, посмотрели на башню. Синева неба и солнце слепили.
— Елкин там, и еще кто-то с ним, — сказал Радий, жмурясь и чихая.
— Федор там, вот кто! Чего он-то залез? И на земле его ветром шатает.
— Понятно! — сказал Радий. — Монтеры лампочки ставят, к празднику. Иллюминация.
— Да ведь Федька после болезни. Сляжет опять, дуралей, — Митя вскочил с травы. — Там бы и ты мог проветриться.
— И ты бы мог!
— Да и я мог бы. Вот ты пошуруй в яме, а я сбегаю к мастеру. — Митя пнул в огонь клубок разноцветного провода.
Радий поднялся, взял длинный железный прут и ткнул его в яму. Дым потянулся к небу.
— Иди, — сказал он Дмитрию. — Федор и так отстал в институте. Сляжет — пропал год. — Радий подумал: «Хорошо, что теперь Галка за ним ухаживает. Какао ему по утрам варит… и вообще. Говорят, Федор ночи напролет сидит за книгами, а Галка ему с вечера густого чая заварит… и вообще. Наверно, у нее любовь. Хотя… Вот Митя говорит, что ни любви, ни бога, ни хорошего начальства не бывает и что в данном случае Галка просто-напросто замуж собралась».
В кабинете мастера Откосова никого не было. На столе лежали серые конверты с зарплатой. Митя нашел свой, пересчитал деньги, кивнув утвердительно головой, сунул конверт в карман.
— Порядок, к самому празднику…
На письменном столе мастера зазвонил телефон.
— Слушаю! — сказал Митя в трубку.
— Скажите, это электрический цех? — голос был женский, тоненький и приятный.
— Нет! — ответил Митя. — Это хижина дяди Тома.
— Простите!
Митя положил трубку, потом набрал нужный номер.
— Алло, редакция? Брусенцову…
В окно Митя видел, как стлался от пруда жирный дым.
— Нет Брусенцовой? А когда появится? Понятно.
В кабинете стояли пыльные стулья. На столе — прибор с засохшими чернилами. Кальки в рулонах и неподписанные ведомости. Мастер редко заходил сюда.
Опять зазвонил телефон, и тот же тоненький голосок спросил:
— Это электрический цех?
— Угадали, электрический. Что вас интересует?
— Вы странно говорите. Я звоню по делу, из школы… Мне нужен мастер Откосов. Я завуч школы, где учится его сын, Артур.
— Что-нибудь случилось? — спросил Митя.
— Мне бы хотелось поговорить с товарищем Откосовым.
— Тогда позвоните еще разок… Прощайте.
Митя потрогал карман, где лежал конверт с деньгами, по-военному одернул ватник и повернулся к двери. Навстречу, пригибаясь точно от тяжести плеч, вошел мастер Откосов.
— Николай Васильевич, вам из школы звонили, завуч…
— От пруда услыхал? — Мастер был не в духе. — Деньги торопишься забрать.
— Да я тут звонил по срочному делу, понимаете.
— Понимаю. Вот и они звонят по срочному. Хотят, наверно, чтобы провел беседу с малышами, как мы станцию строили, да как на ней трудимся.
Мастер прохаживался по кабинету, косясь на серые конверты. После сухой жары машинного цеха лицо его раскраснелось.
— Скоро я на одни лекции перейду… Последний Октябрьский праздник на станции, весной — на пенсию.