— Сколько пальцев видишь? — показал я ей три пальца.
— Три, — ответила она.
— Ну, как ты? — с искренним любопытством спросил Андрей Степанович.
— Нормально, но как-то… — Ирина прислушалась к своим чувствам. — Глухо.
— Это пройдёт, когда достигнешь Пути инфильтратора, — заверил я её. — Придётся пережить то же, что и я, когда валялся в отключке накануне, но оно того определённо стоит.
Я подошёл к кастрюле и достал из-за сапога ложку.
— Я мыл её сегодня утром, поэтому, не побрезгуй, — поднёс я ко рту Ирины зачерпнутое варево.
Она учуяла запах и в глазах её блеснул гастрономический интерес. Освободив её из оков, я вручил ей ложку и позволил вдоволь наесться.
— Кто следующий? — посмотрел я на с омерзением смотрящих на трапезу Ирины Андрея Степановича и Людмилу Петровну.
— Я, думаю, — встал Степаныч. — Здесь ложиться?
— Здесь-здесь, — кивнул я, поднимаясь с корточек. — Итак, начинаем второй акт Мерлезонского балета.
Заковав нервничающего Степаныча в цепи, я повторил процедуру с заражением, а пока он «приходил в кондицию», занялся свежеванием второго мертвяка.
К тому моменту как настала пора пробивать ему череп, моё фирменное рагу уже было готово. Процедура прошла без сучка и задоринки. Видоизменённый Степаныч сел на табуретку рядом с молча смотрящей в огонь Ириной и тоже уставился в догорающие угли.
Людмила Петровна очень сильно колебалась, но прекрасно понимала, что Ирина и Степаныч её теперь не поймут.
Снова повторил процедуру уже с ней.
— ♫И ты попала-а-а!♫ — напевал я, расцепляя оковы с молча смотрящей на меня ничего не выражающим взглядом Людмилы Петровны. — ♫К настоящему колдуну, он загубил таких как ты не одну!♫
— Что дальше? — поинтересовалась Ирина холодным и безразличным тоном.
Я тоже был таким до недавних пор?
— Дальше — мочим мертвяков, поднимаем ваши уровни до открытия Пути, — ответил я. — Потом возвращаемся к полноценной жизни и делаем вид, что ничего этого не было. Мы ведь сделали всё это для подстраховки. Отличный план, да?
— А Игорь? — спросила Ирина.
— Тут уж сами решайте, — пожал я плечами. — У меня есть определённая тактика, строящаяся на том, что я никого ни к чему не принуждаю, я не мудак. Всё это было вашим решением и Игоря.
— Он передумает, — уверенно произнёс Андрей Степанович.
— Посмотрим, — хмыкнул я. — Сегодня отдыхаем, мне надо срочно бухнуть, чтобы вынести всё это дерьмо.
Чтобы бухнуть, нужно бухло, это азы, поэтому я направился в прилегающий к аэродрому посёлок и начал шарить по домам.
Ни на кого не наткнулся, что хорошо, но зато нашёл невскрытый ящик импортного коньяка. Хеннеся, который, насколько я помню, идёт по тринадцать тысяч тыров за бутылку ноль-семь.
Мы, врачи, по мнению общественности, почему-то очень любим коньяк. Раньше традиционным подарком врачу была бутылка коньяка и коробка шоколада. Шоколад я тоже нашёл, правда, он подморожен, но немного времени у огня приведёт его в правильную кондицию.
Вернулся в ангар, уселся у догорающей мебели в бочке, налил коньяку в металлическую кружку, вытащенную из рюкзака и, глядя на угольки, начал бескультурно выпивать.
Хеннеся мягкий, идёт как по горлу тёплая вода. Хрумкая шоколадными конфетами, я выпил одну бутылку, затем взялся за следующую и так до полного опустошения ящика. На душе стало тепло.
Вообще, не любитель напиваться, не считаю, что это выход куда-либо, кроме алкоголизма, но вот сегодня что-то захотелось.
Ирина, Степаныч и Петровна улеглись спать, разложив спальные мешки прямо у костра, а я остался сидеть и курить. Жаль, нет Табаки. Лаки Страйк сейчас бы очень не помешал.
Скрипнула ангарная дверь и внутрь вошёл Игорь.
— Здоров, — приветствовал я его.
Он молча прошёл к костру и разложил спальный мешок.
— Зачем ты так с ними? — спросил он.
— Зачем они так с собой? — спросил я вместо ответа. — Меня никто не спрашивал, а вы сами предложили.
— Отыгрываешь истинного нейтрального? — грустно усмехнулся Игорь, достав из кармана мятую пачку сигарет.
— Не до конца догоняю ход твоих мыслей, — признался я.
— Это мировоззрение персонажей, заведённое в правилах настольной игры «Dungeons and Dragons», — объяснил Игорь. — Истинно нейтральные — это персонажи, которые ни во что не вмешиваются, живут и дают жить другим, никого ни к чем не принуждают, не вступают никуда и не творят зла во имя какой-то высшей цели, пусть даже очень благородной.
— Ты меня вообще не знаешь, — усмехнулся я. — Если вспомнить то, что я сделал или не сделал, я какой угодно, но не истинно нейтральный. Механика мировоззрений — это бред. Мне больше нравится система S.P.E.C.I.A.L. из Фоллыча. Правда, разрабы из «Псевдохризолит Энтертеймент» как-то неудачно реализовали систему мировоззрений в Нью-Вегасе…