Выбрать главу

Парня звали Виктор. Он был старше меня, носил усы и при разговоре смущенно улыбался. Пантелеев был чем-то вроде его хобби: о Пантелееве Виктор знал, считай, все. Он рассказывал: перепуганные жители Петрограда не верили, что легендарный бандит мертв, и, чтобы их успокоить, власти города пошли на необычные меры. По их распоряжению Леньке отрезали голову и выставили ее в витрине Елисеевского магазина прямо на Невском. Остальное же тело было захоронено в братской могиле.

Поглазеть на аттракцион к Елисеевскому магазину стекались толпы горожан. Продавцы мороженого, вечно пасущиеся на этом углу, делали невиданную выручку. Правда, через несколько месяцев на голове стали заметны следы разложения и из витрины заспиртованный экспонат перекочевал в фонды Музея криминалистики. Оттуда ее забрал на исследование известный психиатр Бехтерев. Ученому хотелось посмотреть, как выглядит мозг бандита. Однако исследования показали, что мозг у Пантелеева был самый обычный, и экспонат вернули на место, а потом просто потеряли.

Коллега по имени Виктор рассказывал, что в конце 1960-х Музей криминалистики ликвидировали. Экспонаты были в основном свезены на свалку. Возможно, вместе со всей остальной экспозицией выкинули и Ленькину голову, но он, Виктор, все же надеется ее отыскать. Я только улыбался про себя и не верил в успех поисков.

Знаете, что самое странное? Ленькину голову мой приятель все-таки отыскал. Не знаю, сколько времени у него на это ушло, но своего мой коллега добился. Как оказалось, несколько десятилетий подряд банка с отрезанной головой простояла в подсобке юрфака Государственного университета. Молодые студенты этого факультета Владимир Путин и Дмитрий Медведев строчили свои конспекты по римскому праву, а за хлипкой дверью в лаборантскую стояла банка, сквозь мутное стекло которой можно было разглядеть мертвые глаза бандита Пантелеева.

Высокая четырехугольная банка стоит там в подсобке и до сих пор. Спирт помутнел от времени, и рассмотреть оскалившееся лицо трудно. Ткани почти полностью разложились, однако пулевое отверстие в левой стороне черепа и до сих пор видно довольно отчетливо.

4

Анна Ахматова то развеселое десятилетие тоже прожила в коммуналке. Да, собственно, никакого отдельного жилья в ее жизни больше никогда и не появится.

Жили бедно, зато весело. Ахматова ходила в черном шелковом платье, с белым платком через плечо, в белых чулках и черных туфлях. Выглядела она роскошно. Правда, помимо перечисленного, никакой другой одежды у нее и не было, и, если бы платье или туфли порвались, ей бы было просто не в чем выйти из дому. В квартиру на Фонтанке, где она жила, власти подселили какую-то деревенскую старуху с внучкой. Внучка пыталась водить домой своих корявых ухажеров, и язвительная поэтесса хохотала над ними во весь голос. Старушка в ответ ворчала, неодобрительно рассматривая Ахматову:

— Ишь ты, тоже! Распустила волосы и ходит как олень!

Дурацкая присказка очень веселила подружек. Близкие приятели еще долго называли Ахматову именно этим прозвищем — «Олень».

С занудой Шилейко к тому времени Анна уже развелась. Ей было к сорока, и хотелось дополучить-таки от жизни все, что еще не было получено. Вместе с дореволюционной подружкой Ольгой Глебовой-Судейкиной она меняла адреса, мужчин, места работы, кочевала с квартиры на квартиру и оставалась ночевать в непонятно кому принадлежащих постелях. Стихи ее печатать давно перестали, да она больше и не показывала никому то, что писала. Просто жила, как жилось, надеясь, что так можно будет прожить еще довольно долго.

Понемногу она становилась легендой. Осколком петербургского мифа, который навсегда ушел в прошлое. Мужчины, которые когда-то посвящали ей стихи и которым посвящала стихи она, умерли, были расстреляны, уехали за границу или в Москву или просто скурвились, струсили, сдались. А она, Анна, была все той же. Гуляла по набережным, вспоминала анекдоты, которыми когда-то веселил ее Блок. Пережила великое наводнение 1924 года, которое чуть не смыло в Неву весь петербургский центр, и написала потом об этом наводнении:

Я к розам хочу в тот единственный сад, Где лучшая в мире стоит из оград, Где статуи помнят меня молодой, А я их под невскою помню водой.

Самый недолгий роман с ней обеспечивал счастливчику место в истории литературы. Поэтому мужчин у Анны хватало. За ней ухаживали обе главные звезды молодой советской прозы Евгений Замятин и Борис Пильняк. Один был председателем ленинградской писательской организации, а второй — московской, но оба чувствовали, что реальным председателем всех писателей страны является как раз эта тоненькая женщина в поношенном платье. У нее был недолгий романчик с композитором Артуром Лурье, который жил одновременно и с Ахматовой, и с ее подружкой Глебовой-Судейкиной, а те все не могли понять, какую же из двух тот выберет? Лурье носил в кармане пиджака грязные французские открытки и, выпив, любил хвастаться размером своего мужского достоинства, но за год до смерти все равно признался, что всю жизнь искал вторую Ахматову, пока не понял, что второй такой быть не может.