– Не сдох он! – я поднёс флакончик с нашатырным спиртом к баночке, помахал рукой, чтобы Бугин мог унюхать пары нашатыря. – Такие твари не дохнут.
Словно в подтверждение моих слов Бугин начал двигаться и пищать:
– Верните всё, как было! Я требую! Я требую немедленно! Давайте по-хорошему, а если по-плохому…
– Меня уже тоже тошнит от него! – я надел на банку крышку, отнёс её в кухню, поставил на стол.
– А он не задохнётся? – с тревогой в голоске спросила Ксения.
– Не задохнется, – я взял в руку нож. Глаза Ксюши при этом расширились от ужаса. Когда я стал дырявить ножом крышку банки, Ксения облегченно выдохнула. – Я держал в детстве хомячка, и знаю, как с этими вонючками обращаться.
– Сам ты вонючка! – пискнул Бугин.
– А, раз ты такой дурак, я не буду тебе подкладывать вату, газетки и прочие радости. Кормить тоже не буду! – заметив кошку Алису, с интересом смотрящую на банку с Бугиным, я поставил банку на навесной шкафчик, рядом с банками из-под кофе и баночками с приправами.
– Сейчас прибираемся и спать! – скомандовал я, глядя на свою жену.
– Ага, – покорно ответила Ксения. Вид у неё был уставший.
Через двадцать минут мы уже лежали в мягкой тёплой постели. Мне казалось, что после всего, что с нами сегодня случилось, у меня не встанет, но маленькая победа над Бугиным придала мне сил, я стал гладить грудь Ксюши, с каждой секундой возбуждаясь всё сильнее и сильнее.
– А ты – демон! – хихикнула Ксения, что я воспринял, как сигнал к действию. Однако, как только я приступил к предварительным ласкам, покрывая тело Ксюши поцелуями, она вдруг стала толкаться и пинаться, пытаясь выбраться из-под меня.
– Ну, Ксюха… Ну, ты что? – не понял я.
– Тихо!
– Что «тихо»? – я начал злиться.
– Ты ничего не слышишь?
Я прислушался. Из кухни слышался какой-то шум, будто что-то падало на пол с высоты, потом послышался писк, который резко оборвался.
– Алиска! – крикнули мы хором и устремились на кухню.
Вбежав в кухню, я увидел банки из-под кофе, баночки из-под специй, коробочки с чаем, лежащие на полу. Понятное дело, всё их содержимое ровным слоем, как ковёр, покрывало пол. Но это было не самое страшное. В центре этого благоухающего специями « ковра» сидела Алиса и вылизывала свою шёрстку. Её мордочка и грудь были в крови. Только сейчас я заметил осколки банки, в которой был Бугин и крышку от банки с дырочками, лежащую чуть поодаль. Вокруг осколков виднелись пятнышки крови.
– Какой кошмар, – выдохнул я. – Она сожрала Бугина!
– Алиска! – закричала Ксюша. – Ты что натворила? Ты зачем…
Но кошки и след простыл. Она выскочила из кухни со скоростью метеора и спряталась где-то в детской, а может быть, в гостиной.
– Киря! – Ксюша посмотрела на меня полными слез глазами. – Что сейчас будет?
– Ты возьмешь веник, совок и уберешь всё здесь…
– Я не о том. Я про то, что наша кошка съела Бугина.
– Ну и поделом ему, – с улыбкой ответил я.
– Как это «поделом»? А вдруг его искать будут? А вдруг к нам придут его друзья из ФСБ? – Ксения прижала ладони к щекам.
– Да не переживай ты, – попытался успокоить я жену. – Такое говно нигде не потонет. Наверняка, Алиса порезалась осколками банки. Я ни на грамм не сомневаюсь, что Бугин жив. Он сам даст о себе знать, когда проголодается. Или просто опять станет большим и…
– Мне кажется, что это сон. – Ксения печально вздохнула. – Или я схожу с ума?
– Тогда я тоже схожу с ума, – я усмехнулся. – Но такого не бывает. Два человека не могут одновременно рехнуться или видеть один и тот же сон. Я предлагаю прибраться здесь и ложиться спать. А завтра будем думать, что делать дальше… Утро вечера мудренее… Бугин! Бугин! Выходи!
Но Василий Евгеньевич не показывался и не подавал голос.
На следующее утро я проснулся от телефонного звонка. Звонила Ксюша:
– Кирилл! Я всю ночь не спала. Я долго об этом думала и пришла к выводу, что мы с детьми пока побудем у мамы… Мне страшно, Кирилл, понимаешь?
– Только не рассказывай маме о том, что произошло, ладно?
– Она всё равно не поверит, – Ксения всхлипнула в трубку. – Но, когда всё уляжется, мы вернемся.
– Хорошо, мы будем перезваниваться и надеяться на лучшее.
– Не скучай…
Я повесил трубку и крикнул в ставшую вдруг пустой квартиру:
– Бугин! Я знаю, что ты жив. Выходи!
Вместо ответа Бугина я услышал кошачье мяуканье. Из детской вышла Алиса. Выгнув спину, она стала тереться о мои ноги.
– Жрать хочешь? – я улыбнулся. – А Бугин невкусный и непитательный, да?
Взяв кошку на руки, я осмотрел её и не нашёл на ней ни одного пореза. Свою шерсть она вылизала до блеска. Вывалив в кошачью миску корм, я потянулся к телефону.