– Твои слова, да Богу в уши! – ответил ей я, особо не веря в успех, но Бугина в гости я всё же пригласил. Самое удивительное, что он с удовольствием согласился зайти к нам в пятницу вечером, после работы.
Я с нетерпением ожидал наступления пятницы. Заранее съездил в супермаркет «Застольный» и купил дорогой коньяк и продукты. Всё отборное, чтобы на стол не стыдно было выставить. Немного нервничал, ведь не каждый день ко мне начальник в гости заходит, пусть даже такой, как Бугин. Два или три дня, остающихся до пятницы, Бугин вёл себя со мной по-человечески, не «наезжал» на меня, не надругался над моей нервной системой, хотя я всё равно чувствовал, что он с трудом сдерживался, чтобы не сказать какую-нибудь гадость в мой адрес. Это было видно по его крысиному лицу.
Хотя мы жили с Бугиным в одном подъезде, он никогда не предлагал подвезти меня до дома. Я в любом случае отказался бы, а он мог бы это сделать хоть раз, хотя бы из вежливости, но почему-то этого никогда не делал. Пятница не была исключением. Бугин вышел из офиса, хлопнул дверью своей «шевролюги» и уехал, а я поплёлся на трамвайную остановку.
Когда я вошёл в квартиру, в гостиной уже был накрыт стол, дети были доставлены к тёще, а Ксюша красила губы перед зеркалом. На ней было восхитительное красное вечернее платье. Глядя на неё, я подумал, что она ещё не знает, что зря красоту наводит. Бугин всё равно это не оценит. А чего можно ожидать от человека, который в день рождения Маши Ильиной сказал, что она выглядит как проститутка. Когда Маша расплакалась, он тут же поправился и сказал, что имел в виду то, что она слишком ярко одета, и лично ОН считает, что в офис нельзя в такой одежде приходить, даже по праздникам. Любочка Сысоева в тот момент тихо выдохнула: «Дебил!». К счастью для Любы, Бугин её не услышал, а может, сделал вид, что не услышал, но занёс её в свой чёрный список, который он бережно хранил в своей очумелой голове.
Надушившись туалетной водой и помыв руки, я включил музыку и сел за стол. Ксюша присела рядом со мной и положила мне голову на плечо. По румянцу на её щеках я понял, что она волнуется. Мы сидели, прижавшись друг к другу час, изредка поглядывая на часы. Меня клонило в сон. Когда Ксения не выдержала и спросила: «Он что, думает, что мы его до утра ждать будем?», раздался звонок в дверь. Это был Бугин. Он объяснил свое опоздание тем, что ездил после работы по важному делу, а потом застрял в пробке. Его слова про «важное дело» обидели Ксюшу, а меня, если честно, разозлили. Можно подумать, что визит Бугина к нам в гости это какие-то мелочи, что-то не заслуживающее внимания.
– Так! – сказал Василий Евгеньевич, входя в комнату. – Хочу вас сразу предупредить, что я не люблю никакую музыку на банкетах, потому, что люди обычно собираются, чтобы поесть, выпить, поговорить, а музыка только мешает. К тому же, такая дурацкая.
«Это ты дурацкий!» – со злостью подумал я, выключая музыкальный центр.
– Вот и хорошо! – сказала Ксения, когда Джо Коккер замолчал. – Посидим в тишине.
В голосе Ксюши сквозили нотки плохо скрываемого недовольства.
– Я так и знал, что вы лимонов забудете купить! – Бугин вышел из комнаты и вернулся с пластиковым пакетом в руке. – Кирилл, пусть твоя жена порежет… Не знаю, как вы, а лично я не могу пить коньяк и не закусывать лимончиками.
Когда тарелка с лимонами заняла место на столе рядом с Бугиным, я налил нам коньяк, а своей жене – мартини. Василий Евгеньевич принялся накладывать себе в тарелку закуски. Первую рюмку мы выпили, не чокаясь. Потом в комнате повисла мёртвая тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов и чавканьем Бугина. Казалось, что он ведет себя, как дома. Он не обращал на нас никакого внимания, сам себе наливал и накладывал, ел и пил. А мы с Ксюшей просто смотрели на него. Я молчал потому, что мне не хотелось о чем-либо говорить с Бугиным, есть мне почему-то не хотелось. Ксения молчала, скорее всего, потому, что была в шоке от поведения Василия Евгеньевича. Я-то точно знаю, что таких наглых типов она ещё не встречала. Я надеялся, что Ксюша начнет что-нибудь говорить, чтобы убить эту гнетущую тишину, но она молчала, видимо, думая, что говорить начну я. Так продолжалось минут сорок. За это время Бугин допил бутылку коньяка и съел все салаты. Наконец, насытившись, он громко рыгнул и посмотрел на нас. Он будто только сейчас заметил, что за столом не один.
– Киря! Коньяк – супер, а вот салаты – говно.
Лицо Ксении побагровело от злости, глаза сузились, превратившись в узкие щёлочки. Мне казалось, что она сейчас расцарапает ему лицо, но вместо этого она сказала: