Ночь уже на деревню опустилась, а Демьян так и не побывал за столом. Но банька уже почти натоплена – сейчас они с Ларисой перекусят немного, выпьют, помоются с дороги. Вообще-то все должно быть наоборот – сначала банька, затем стол, но так уж вышло, что одно опередило другое.
Отец уже не лежит на скамье у дома, а сидит. Проспался и глаза трет, глядя на Демьяна.
– А я думал, ты мне приснился.
– Если я Кузьмича еще раз здесь увижу, я ему башку откручу, – предупредил Демьян. – Так ему и передай.
Отец в недоумении глянул на сына, а Демьян и сам себе удивился. Ведь совсем не это он собирался сказать. По-доброму с отцом поговорить хотел, а тут вдруг нахлынуло.
– Сынок, что с тобой?
– В огороде одна картошка да капуста, и того чуть-чуть. А остальное – бузина. И как это называется?
– Нам с матерью хватает… И еще подработка на стороне есть.
– Какая подработка?
– Да так, то, се… А ты что, сынок, учить меня вздумал? – нахохлился отец.
– Пока пить не бросишь, буду, – отсек Демьян.
– Вот, значит, какой ты стал… Ну да, герой войны, старшина…
– И еще бугром в зоне был.
– Но я же тебе не зэк, сына. И не солдат.
– Мать пожалей, она же на ладан дышит…
– Дожились, сын отца воспитывает.
– Давай в дом, там уже все готово.
Демьян и рад был бы попросить отца не злоупотреблять, но ведь это же бесполезно. Да и всерьез поругаться можно. Сейчас Савелий Демьянович скорее умиляется, чем злится, но если ему отказать в рюмке, то может подняться буря. В стакане.
Стол действительно уже накрыт. Пироги с картофелем, с творогом, с соленой рыбой и черничным вареньем, и еще картошка вареная с квашеной капустой. Вот и все разносолы. Но для родителей и это за счастье. А ведь когда-то колбасы домашние для дорогих гостей в печи жарились, окорока нарезались, а рыбы сколько было… Ничего, все это еще будет. Демьян вернулся домой, и он твердо намерен вернуть сюда достаток.
Мама уже за столом, она листала альбом с фотографиями, а Лариса рассматривала орден Красной Звезды и медаль «За отвагу». Две награды за четыре года войны, и за все кровью заплачено – как своей, так и чужой. А мама как раз и показывала Ларисе фотографии из далекого Афгана. Демьян невольно зарделся: приятно казаться в глазах любимой девушки не уголовником, а ветераном войны.
Мебель в горнице отнюдь не старинная, сервант из семидесятых годов, диван и кресло – из восьмидесятых, но стол здесь самодельный, на манер тех, что ставились в избах до революции. И скамья такая же широкая, длинная и массивная. Отец во главе стола, старший сын справа, младший – слева. Так и располагалась семья десять лет назад, пока Демьяна не забрили. Он вернулся, но нет Ивана и Ольги, и когда будут, неизвестно. Да и отец какой-то поникший, нет в нем больше той грозной силы, которая заставляла сжиматься сыновьи сердца. И скажи ему сейчас Демьян, что надо бы подвинуться, он послушается и уступит свое место ему. Но не станет он этого делать.
Для мужчин мама выставила самогон, для женщин – клюквенную настойку. Лариса вчера в поезде порядком выпила, как она сказала, для того, чтобы дорога не казалась долгой. На самом же деле она пристрастилась к спиртному, чтобы хоть как-то скрасить свою рабскую долю. Но сейчас она сделала из своей рюмки маленький глоток. Демьян выпил за их приезд до дна, а она лишь пригубила. Под пироги самодельная водочка шла легко. Демьян мечтал о таком столе, но тогда, в зоне, он даже не думал, что за ним в этот знаменательный день будет сидеть и любимая женщина… Да, он уже не сомневался в том, что любит Ларису. И душа пела от мысли, что эта красавица стала его женой. А сейчас он еще вместе с ней отправится в баньку.
Но мама вдруг заупрямилась.
– Куда? – спросила она, когда он и Лариса поднялись из-за стола. – Вы еще не расписаны!
Оказывается, она уже знала про этот нюанс. Интересно, что ей еще наплела Лариса.
– Паспорт будет, распишемся. А пока мы гражданские муж и жена. Да, Лариса?
– Ну, я не знаю, – пожала она плечами. – Как скажет мама, так и будет.
Варвара Сергеевна аж прослезилась от таких слов. Сентиментальной она стала на старости лет.
– Да как знаете! – махнула она рукой.
– Да я-то знаю. А Лариса без меня заблудится. И еще ошпарится.
– Я ошпариться не хочу, – сказала девушка.
И с овечьим смирением пошла вслед за Демьяном. Чистое белье у нее было: Демьян еще в Рязани купил для нее все, что нужно для жизни, – платье, халат, джинсы, футболки, купальник, белье, кое-что из косметики. Это влетело в копеечку, потому и переживал он, что в огороде пусто. Так можно было бы картошку продать, чтобы хоть какие-то деньги на зиму выручить. Ничего, он обязательно что-нибудь придумает, чтобы на жизнь хватало.