Лес, растущий из моря! Деревья по колено в воде!
Это был мангровый лес — мангры. Они манили. И однажды я рискнул углубиться в них.
Я пришел со стороны поселка. Кончился песок, розовый ил зачавкал под ногами.
Бредешь, сгоняя с кустов тучи насекомых. Плотные кожистые листья ударяют в лицо. Вокруг блестят лужи…
Потом ветки поднялись, сомкнулись над головой, и я очутился в царстве полумрака. Ил стал жидким. По колено в грязи, окруженный полчищами жалящих, я брел вперед. При каждом шаге со дна поднимались тучи пузырей. Они лопались, распространяя удушливый запах серы.
Впереди блеснул свет. Я вышел… На прогалину? На лужайку? Фантастические переплетенные друг с другом стволы. Отделяясь от них, прямые как стрелы корни падают в воду. На корнях сидят крабы.
Крабы сучили около безгубых ртов клешонками и ели. Огромная лягушка с выпуклыми коричневыми глазами повернула ко мне голову, качнула уродливым шишковатым лбом, грузно шлепнулась в воду.
Две змеи, плоские и полосатые, беззвучно скользнули следом.
Я сделал шаг и провалился по пояс. Под ногой кто-то завертелся, забился. Невидимое, плоское на ощупь существо вырвалось, ударило хвостом по ноге и, прочертив в воде полосу, умчалось.
ЛЕТАЮЩИЕ РЫБЫ
На опушке мангрового леса в прилив деревья стоят по колено в соленой воде. Вдали катит на берег светло-зеленые волны океан. Волны опрокидываются, выбегают на мель, откипев белой и желтой пеной, гаснут.
Среди мангровых стволов вода и вовсе теряет силу, колышется еле-еле.
Дальше — в реке — движения волн совсем нет. Дыхание океана чувствуешь только по скорости, с какой идет вода. В отлив она бежит стремительно, дрожат погруженные в воду корни мангров, наклоняются стволы, завиваются кольцами речные струи. В прилив река останавливается. Выпрямляются стволы деревьев, перестают танцевать корни, гаснут водовороты. Когда бредешь по воде, желтые облака мути, поднятые босыми ногами, долго стоят на месте.
Бредешь, присматриваешься — кто притаился на следующем дереве? С кем следующая встреча?
Каждая следующая — самая интересная.
Как-то я брел по мелководью, высматривая в желтой полупрозрачной воде мохнатых крабов. Впереди, уронив в воду десяток узловатых корней, стояло дерево. С него при моем приближении кто-то головой вниз бросился в воду. Лягушка? Я сделал шаг. Бульк! Бульк! Еще один такой прыгун, прочертив по воздуху дугу, упал на мелководье. Он упал, не смог нырнуть и вдруг, трепеща — не то плавниками, не то крыльями, — понесся по воде, оставляя за собой цепочку переплетенных между собой колец. Добежав до глубокого места, таинственное существо исчезло.
Я направился к дереву и стал осторожно, чтобы никого не спугнуть, обходить его вокруг.
Прямо против моего носа, прижавшись пузечком к стволу, на дереве сидела рыбка. Похожа на маленького бычка, только передние плавники длиннее, глаза — на самой макушке.
Рыбка по-лягушачьи таращилась на меня. Я притаился. Замерла и она.
На лоб мне сел комар. Я пошевелил бровями. Этого легкого движения оказалось достаточно — рыбка толкнулась плавниками, расправила их и вниз головой полетела в воду. Бульк!
Следом за ней попрыгали не замеченные мною ее подруги.
Ну и рыбы! Летают по воздуху, бегают посуху.
Илистые прыгуны — я узнал их…
Удивительный, стоящий по колено в воде лес населен и удивительными обитателями.
Я повернул назад. Искусанное москитами лицо горело. Жидкий ил тек по ногам.
Деревья расступились. Передо мной была дорога. Посреди нее стоял красный мотоцикл. Рядом, ошеломленный новой встречей не меньше моего, Нильс.
НИЛЬС ИЩЕТ ОСТРОВ
— Хелло!
— Хелло!
— Какими судьбами?
Мы сели на траву.
— Да вот живу здесь. Уже третий день, — сказал я. — А вы? Догоняете кинооператоров?
Нильс покачал головой.
— Решил найти остров. Помните? — Он сдвинул брови. — Я ведь говорил, что самое верное приключение — найти остров.
— Ах да! Ну чего-чего, а островов тут много. Я, например, хожу на один. В середине такая глушь — не продерешься.
Глаза у Нильса заблестели.
— Непроходимый лес?
— Даю слово.
Мы вернулись в поселок, и Нильс, оставив у меня мотоцикл, побежал нанимать лодку.