Тут-то удача и отвернулась от Нолана. Или сказалось отсутствие практического опыта на пару с дикой усталостью. Нолан вложил в удар весь свой вес, что не позволило ему быстро осуществить повторный выпад, чем не преминул воспользоваться враг. Метрокоп сбил парня с ног и давно отработанным движением выхватил электродубинку. От удара и последовавшего за ним разряда у Нолана голова чуть не разорвалась тысячей искр. Парень окончательно повалился на пол, а ключ выпал из вмиг ослабевшей ладони. Не успел он опомниться, как дубинка со встроенным электрошокером вновь достигла своей жертвы.
За невыносимой болью Нолан не успел даже подумать о том, что это, наверное, конец. Бесповоротный и неотвратимый. Что сейчас его окончательно добьют, оставив лежать бездыханным мешком на грязном полу, а затем найдут и Крис. Вероятно, ее постигнет подобная, а может и более ужасная участь.
Зрение помутнело, краски окружающего мира постепенно блекли, и Макбрайд не в силах был даже заслониться рукой от очередной атаки. Он видел метрокопа, занесшего дубинку, видел холодные и такие бездушные окуляры маски, скрывавшие дикие глаза патрульного. Еще мгновение, и наэлектризованный набалдашник очертит в воздухе дугу, неся за собой неминуемое поражение. Еще чуть-чуть и…
Метрокоп вдруг как-то нелепо дернулся, электродубинка сорвалась со своей смертельной траектории. Затуманивающимся взглядом Нолан заметил крепкую руку в черной перчатке без пальцев, обхватившую голову патрульного. Блеснуло острое лезвие боевого ножа, и шея метрокопа окрасилась в ярко-красные цвета. Всё произошло быстро и тихо.
Где-то на улице прогремели выстрелы — длинная паническая трель башенного пулемета, тут же оборвавшаяся взрывом и короткими уверенными очередями штурмовых винтовок.
Парень был уже на краю сознания. Последнее, что он увидел — это склонившееся над ним небритое лицо и промелькнувшую ладонь незнакомца. Человек что-то проговорил, но Макбрайд ничего не расслышал. Темнота накрыла его полностью, все звуки разом оборвались, и Нолан отключился.
Глава 3. Сопротивление
Есть хэдкраба было необычно. Необычно и вкусно. Необычно, потому что еще полсуток назад Нолан отбивался от них в промзоне Сити 14, рискуя больше не увидеть открытого неба, а теперь вот так просто сидел на скрипящем деревянном ящике и поглощал куски хорошо прожаренного мяса. И это было вкусно. По крайней мере, это не консервы, срок годности которых давно уж истек, и не та баланда, что входила в основу пищевого рациона. Какие ингредиенты использовал Альянс — один Бог знает, но едой это назвать можно было с большой натяжкой.
— Так, значит, Бухта Надежды, говоришь? — задумчиво протянул средних лет крепкий мужчина. На нем был теплый поношенный свитер с высоким горлом, а смуглое лицо покрывала многодневная щетина. Взгляд спокойный, пронизывающий, словно видящий насквозь душу собеседнику, его прошлое и, возможно, будущее. Он был командиром мобильной группы Сопротивления, и звали все его просто — Начальник. Иногда применялись прозвища Босс, Шеф и прочие синонимы, но настоящее имя никем ни разу не упоминалось.
Кроме Начальника в штольне заброшенной задолго до вторжения шахты временно обжилось еще шесть повстанцев.
Лоренцо — давно переваливший за полтинник оптимист с итальянскими корнями, которого чаще называли Доктор или просто Док. Лысеющий, но не унывающий. Наверное, он способен был улыбаться, даже когда в воздухе вокруг него концентрация пуль превышала содержание кислорода. И, что важнее, это положительно сказывалось на всей группе.
Хью и Дью — два молодых рыжеволосых брата-близнеца, воспитанных в одном из хорошо укрепленных лагерей повстанцев. Шутники и шалопаи, но вместе с тем, как оказалось позже, смелые бойцы Сопротивления. Тяжело было на первый взгляд оценить их возраст. Когда эти бравые ребята зорко осматривали окрестности, готовые в ту же секунду отреагировать на возникшую угрозу, им можно было смело дать не меньше двадцати пяти, а то и все тридцать лет. Но стоило улыбке растянуться на их веснушчатых лицах — ни дать, ни взять, озорные мальчуганы-подростки.
В одном из темных углов сидел, попивая какую-то подозрительную брагу, Трой — в каком-то смысле полная противоположность Доктора. Во всяком случае, он был неиссякаемым источником сарказма, язвительных шуточек и периодической ругани. Но раз он был здесь, значит перед Альянсом не пасовал и своих не бросал. А это много стоило в борьбе за выживание.