Виктор ненавидел похороны. На дух их не переносил. Если бы можно было – на свои бы не явился. Вся эта тяжелая атмосфера, люди в черном, бабы в платках, завывания, траурный марш и запах чадящих восковых свечек…
Было ужасно тяжело смотреть на старающуюся не плакать Зинаиду Максимовну, когда батюшка отпевал почившего от сердечного приступа полковника милиции Смирнова. Его младшая дочь, Оксанка, и вовсе стояла словно статуя, практически не шевелясь… а вот сына не было – ему так никто и не сообщил. Сначала не подумали, а потом и не до того было – закрутились как-то, забегались.
Так и похоронили Сергея Сергеевича по-тихому, сделав прощальный залп над могилой из табельного оружия. Постояли потом немного, выпив по пятьдесят грамм и помянув хорошего в принципе мужика, да и разошлись кто куда.
Виктор одним махом опустошил свой стакан, понимая, что с алкоголем на сегодня нужно завязывать. И так вчера сорвался на нервах и наклюкался по самое «не хочу». Еще бы, почему ж тут не сорваться? Сначала на территории гарнизона, на каменном пляже под навесными глиняными утесами был обнаружен обезображенное тело одного из пропавших детишек. Зрелище это было настолько отвратительным, что даже видавшие виды милиционеры не могли спокойно смотреть на тело. А вечером того же дня не выдержало сердце у их начальника – полковника Смирнова. И Виктору пришлось упокаивать то существо, что пыталось вернуться в теле начальника. К тому же на все это наслоились постоянные кошмары с участием покойной жены, которая то и дело приходила к Виктору во снах, бередя и так еще не успевшую затянуться рану.
И если бы это было все… Ко всему прочему добавилась неопределенность. Да-да, та самая, когда не знаешь, что день насущный нам уготовит, потому как Смирнов был свой, был привычен и все его дальнейшие поступки могли быть хоть как-то просчитаны наперед. По крайней мере людьми, которым повезло с ним служить. А теперь? Вот кто теперь возглавит их группу, кто будет отстаивать интересы перед гарнизонным начальством? Не понятно… Если судить по старшинству званий, то следующий это либо Киреев, как заместитель начальника РОВД по охране общественного порядка в звании подполковника, либо подполковник Федюнин – зампотыл. Но последний тактично намекнул, что уходит из группы, вплоть до переезда в отдельный дом.
Андрей Захарович, конечно, немного мялся, когда пытался объяснить свой уход теснотой в доме, но все и так все поняли без слов. Впрочем, никто никого насильно держать не стал. У Федюнина неплохая должность при штабе и ему было абсолютно все равно, к какому ведомству относиться. Да и в последние дни он практически не участвовал в жизни группы, поэтому его желание уйти не нанесло бы никакого существенного вреда.
Киреев же особым энтузиазмом не горел, да и не было еще времени толком обсудить сей вопрос.
Никитин постоял еще немного над свежей могилой, да и вернулся в гарнизон. Только пошел не домой, как другие, а на новое рабочее место – выделили правоохранительным органам несколько кабинетов при штабе. Вот туда то и отправился Виктор – еще картотеку новую следовало бы создать, старая-то тю-тю… И как теперь искать этого душегуба, что ребенка погубил? Раньше как… напрягли бы информаторов, узнали бы у них кто что слышал, подняли бы старые дела, похожие по своей сути, прошерстили бы милицейскую базу данных, и может быть нашли бы зацепку. А теперь как работать? Ничего из вышеперечисленного не было и в помине. Опрашивать население гарнизона? Так так можно до скончания века возиться… А начальство при погонах результатов ждет, чтобы перед общественностью, так сказать, отчитаться. Казалось бы – зачем? Ан нет… Положено. Кому? Для чего? Не понятно. Кому, кроме оставшихся родителей или родственников тех детей интересно, нашли ли убийцу или нет? Да всем начхать с высокой колокольни! Моя хата с краю… извечная позиция, которая ни к чему хорошему никогда не приводила.
Мимо по не заасфальтированной, но хорошо накатанной дороге, изрядно пыля, промчалось несколько переделанных автомобилей, которые в новой ипостаси и близко не напоминали те оригинальные модели, из которых были созданы. В машинах, как успел Виктор рассмотреть, находилось по три-четыре человека. «Ага, все же кто-то решил воспользоваться предоставленной возможностью», - подумал капитан Никитин и свернул к кипарисовой аллее, ведущей к КПП.
Из-за вчерашних событий, когда группа матросов и офицеров фактически захватила ракетный катер и пожелала убраться восвояси, прихватив с собой вышеозначенный катер, командованием было принято решение отпустить на все четыре стороны всех военнослужащих и гражданских, ежели они того пожелают. Военнослужащих полагалось снабдить автотранспортом из расчета одна машина на троих человек и оружием с боеприпасами. А там уже как сами справятся… Потому как расстреливать собственные корабли, устраивая морские бои, было сущей глупостью.