– И при чём здесь мы? – снова не выдержал Володька.
– До недавнего времени мы были ни при чём, а вот Гривас с тем журналом носился, как чумной. Американец якобы обнаружил следы пропавшего артефакта, и искать надо недалеко от Боспора Киммерийского, в одном из малых городов у Меотийского озера, это древнее название Азовского моря. И приводит какой-то странный ориентир – лиловый камень. Гривас почему-то решил, что поселение у лилового камня – это как раз наше городище в бухте Сиреневой.
– Я всегда думала, что бухта так называется из-за фиолетовых цветочков, которыми весной покрывается степь, – вставила Маришка.
– Вот это больше похоже на правду. Версия вообще притянута за уши. Городки эти служили военными заставами, ничего особо заметного с исторической точки зрения в них не происходило. Да даже в таинственного жениха я не верю. Хотя, конечно, такая невероятная love story, найди Гривас подтверждение, стала бы сенсацией. Представьте, жёсткая правительница была вовсе не холодной и расчётливой, как принято считать, а оказалась просто жертвой обстоятельств. И Гривас заболел идеей: обязательно опередить американца, пока тот не получил разрешение на раскопки.
Лена вдруг вспомнила, что, действительно, видела, как Аркадий Илларионович носился с каким-то журналом и приставал к коллегам с жаркими речами.
– Гривас мечтал о славе, – продолжал Овсянников, – а получил... Тот журнал он привёз и сюда. И показал статью девушке, которая ему очень нравилась – сотруднице подшефного краеведческого музея.
– В прошлом году Дора на его ухаживания никак не реагировала, – вставил Володька. – А в этом, значит, нашёл мужик ключик...
– Дора – девушка не простая, не хуже нашей Динамии, какой её принято считать. Умная, амбициозная, красивая. Конечно, ей хотелось яркой обеспеченной жизни, а с зарплатой бюджетницы об этом оставалось только мечтать. Искать богатого мужа или стать чьей-то содержанкой – такого она точно не хотела, ей нужна была свобода. И Дора выбрала свой путь – стала одним из звеньев преступной цепочки, и довольно давно... Прошлым летом я гостил у двоюродного брата в Симферополе. Он – следователь, и в это время работал по делу о хищениях из музейных запасников, вашего, кстати, тоже. Брат обращался ко мне за неофициальной консультацией и в разговоре показал фотографию одного человека, антиквара. Фамилию не вспомню, а вот внешность у него запоминающаяся. Этого антиквара и раньше подозревали в связях с чёрными археологами, перекупке найденных ценностей, а теперь дошло и до музейных краж. Ничего тогда доказать не удалось, факты якобы так и не подтвердились, и дело дальше области не ушло. А на днях я увидел Дору с этим человеком.
Мафиози с сигарой! А она тогда решила, что Димка ревнует...
– Если бы не эта встреча, я никогда бы Дору не связал со всем происходящим. Так вот, испугавшись проверок в музее, Дора решила пока переключиться на менее опасный бизнес – стала посредником между чёрными археологами и симферопольским перекупщиком. Таким архи и был ещё один персонаж – Витька Цыган. Вот этот друг, в отличие от Доры, напряг меня с самого начала, когда он проболтался о своих старых находках. Ну, копатель и копатель, их в ближайших деревнях немало, но вот что меня удивило: обычно они стараются не пересекаться с официальными археологами, хватает других мест для раскопок. Цыган же почему-то этим летом со своими товарищами не работал – а я не поленился и прошёлся вдоль берега, километра через три как раз и промышляют местные архи, спокойно и не опасаясь неприятностей с законом... Марин, там вареников не осталось?
Лена чуть не фыркнула. И сколько ещё вареников – между прочим, с ненавистными абрикосами – может в него влезть? Решил стать похожим на Ниро Вульфа? Её не покидало ощущение, что Овсянников читает сценарий детективного сериала, а не рассказывает о событиях, в которых и она оказалась замешана. А тётя Галя?! Интересно, как бы она отреагировала, услышав, с какими личностями общалась племянница?
Лена улыбнулась, отправила Галину Мартыновну спать, а сама погрузилась в продолжение истории.
А история развивалась так. Гривас рассказывает Доре о лиловом камне. Дора сначала воспринимает это не слишком серьёзно, но на всякий случай «внедряет» в экспедицию своего человека. Цыган соглашается, его тоже впечатлил рассказ о пропавшем кубке, да и внимание такой красивой девушки льстит. Наверное, Дора всё же не до конца доверяет Цыгану, или энтузиазм Гриваса к этому времени так зашкаливал, что и её вдохновил, но через несколько дней она решает перестраховаться – внезапно воспылать к Гривасу ответными нежными чувствами. Это очень не нравится Цыгану, он боится, что его «кинут».