— О чем думаешь? — спрашивает Аканта. От неожиданности он вздрагивает: — Я считаю, что ты мог бы поддержать выбор детей какой бы он ни был вместо того, чтобы запирать их во дворце.
— А, если я потеряю одного из них? — Орофер более, чем согласен с ней, но не хочет признать это.
— Ты их не потеряешь, — успокаивает его королева, — они всегда будут в твоем сердце. Дай им немного свободы и увидишь как они проявят себя.
— Ты права.
Её руки ложатся на его напряженные плечи, расслабляя и успокаивая. Пальцы зарываются в волосы, и Орофер, наконец, получает долгожданное спокойствие. Когда жена рядом, он чувствует себя намного лучше. Теперь он чаще прислушивается к её мнению, заглаживая вину за происшествие с дочерью.
Глава 33
Вторая эпоха. 2029 год.
Тьма становится ощутимей. Тьма расширяется, становится весомей. Распространяется на восток. Она медленно ползет к Нуменору, по пути превращая плодородные земли в пустыни.
Тар-Анатамир выступал перед эльфами Эрессеа. Его упрямый взгляд останавливали всяческие протесты со стороны эльдар.
— Я против Запрета Валар на посещение Бессмертных земель, — произнес правитель Нуменора, — передайте Манвэ мои слова.
Красная мантия Тар-Атанамира развевалась на ветру. Он был доволен собой. Вызов богам брошен. Осталось дождаться их ответа. А пока король приказал разбить палатки на острове.
Люди прибыли в Серую Гавань, а из неё — в Эльдамарский залив, достигнув Тол-Эрессеа. Они уже жаждали бессмертия и отсрочки от смерти.
Эскорт из Валимара прибыл на рассвете. Послы Валар лично явились к Тар-Атанамиру. Тот уже ждал их.
— Приветствую тебя, Тар-Атанамир, сын Тар-Кириатан, король Нуменора! Манвэ услышал слова твои, — начал один из послов. — Бессмертие жителей Валинора часть природы их самих, а в самой земле нет бессмертия для людей. Эру определил людям смерть как спасение и великий дар.
— Я должен наблюдать, как умирают дети от смерти и спокойно смотреть на это?!
— Это жребий людей, — ответил другой посол, — Эру даровал вам прекрасный остров за борьбу с Морготом.
— Что мне за дело до событий, минувших уже? — воскликнул Тар-Атанамир. — Я не собираюсь умирать в ближайшее время! Я хочу стать бессмертным как эльф.
— Боюсь, это невозможно, милорд, — вступил третий посланец, — жители Нуменора живут дольше, чем другие люди. Вы должны принять великий дар богов и не пытаться изменить свою судьбу. Вы — правитель, которому суждено оставить свое имя в истории.
Вторая эпоха. 2029 год. Зеленолесье.
На границе леса мужчины переговариваются друг с другом, обсуждая кто из них пятерых будет первым нести службу. Спор прерывается властный голос Трандуила — он и Талсалег выйдут на ночь, а Леголас и оставшиеся двое уходят спать пока есть время.
Леголас пытается возмущаться, помня, чем закончилось то дежурство, много лет назад, но Талсалег поддерживает принца, и синда удаляется вместе с другими эльфами.
— Спасибо! — благодарит Трандуил подчиненного. — Леголас сам не свой последнее время.
— Могу я у вас кое-что спросить? — будто решается на что-то Талсалег.
— Конечно.
— Вам хотелось умереть, зная, что ваша возлюбленная мертва давно?
— Конечно.
Перед глазами принца тут же встает девушка с черными волосами и зелеными глазами. О, иногда он звал смерть, молил забрать у него бессмертие только, чтобы она жила. Здесь и сейчас. Чтобы не было этой пустоты внутри, которую даже праздники и его любимые тренировки заполнить не в силах.
— Почему ты спрашиваешь? — голос Трандуила дрожит как осенний лист на ветру. Он еле находит в себе силы, чтобы сдержать подступивший к горлу ком боли.
— Я любил человека, — признается Талсалег. — Девушку. Я был с ней все то время, что отвели ей Валар. Я видел, как она потихоньку стареет, как молодость покидает её тело.
Он замолкает, не в силах продолжить. Смотрит на разгорающиеся звезды, прося у Йаванны помощи, чтобы рассказать свою нехитрую историю до конца. Прошло уже достаточно времени, а он не может забыть её. Не может забыть, как был счастлив с ней. Пусть и недолго — по меркам эльфам.
— Что с ней случилось? — спрашивает принц, понимая его боль. Понимая каково это — он сам это пережил.
— Она умерла, — усмешка кривит губы эльфа. — От болезни. А я не нашел в себе смелости отказаться от бессмертия ради неё.