Если написать о сюжетах книг Мьевиля подробно, есть риск испортить впечатление от знакомства для читателя. Особенно это касается последних романов: «Посольский город» (Embassytown) и «Рельсоморье» (Railsea). Перевод этих книг наверняка будет уступать оригиналу: обилие говорящих имен, неологизмы, имеющие смысл лишь в германских языках, анаграммы, без которых потеряется добрая часть атмосферы. И все-таки их можно и нужно перевести. «Посольский город» не раз и не два заставит читателя задуматься о политике, хотя главный персонаж изначально аполитичен. «Рельсоморье» порадует не только головокружительными приключениями, но и меткими наблюдениями автора, которые тонкой нитью связывают вымышленный мир с реальностью. Теперь эта связь стала чуть сложнее, чем в книгах Нью-Кробюзонского цикла, да и сами миры усложняются. Даже четырехуровневый и географически неоднородный, не изученный до конца мир Рельсоморья покажется простым в сравнении с целой вселенной из «Посольского города», где есть большая политика, есть политика местная и есть политика пришельцев, которых автору удалось изобразить по-настоящему чужими человеку.
Мьевиль многократно заявлял, что его книги — не пропагандистские листовки, что он никогда не пишет в целях пропаганды, а просто, будучи марксистом, так видит мир. Но без марксистского видения едва ли его книги получались бы столь удачными. Из множества миров с концепцией промышленной магии именно мир Мьевиля кажется наиболее убедительным, живым. Нерушимая внутренняя логика любой созданной вселенной позволяет любым выдумкам — даже самым безумным — быть принятыми и воспринятыми читателем.
Ни одна из его книг не обходит стороной вопросы о классовом строении общества, противоречиях между отдельными индивидами и различными группами, организациями, правительствами, корпорациями. Левые идеи в книгах Мьевиля — это не нарочитая проповедь, а неотъемлемая часть изображенной вселенной. Эти идеи вырастают из реалий, с которыми приходится сталкиваться обитателям фантастических миров, они рвутся со страницы на страницу в мире книги, стремясь изменить его. И опять здесь связаны сознание и бытие: Мьевиль, будучи членом революционной троцкистской партии в Великобритании, пытался и сам изменить окружающий его мир. Правда, как и отчаянным одиночкам, столкнувшимся с махиной Нью-Кробюзонского правительства в его книгах, автору пришлось пройти непростой путь. В этом году Мьевиль покинул Социалистическую рабочую партию из-за поведения ее руководства, пытавшегося заставить замолчать нескольких жертв изнасилования, так как речь шла о «достоинстве» замешанного в преступлении партийного босса.
И если вам вдруг покажется, что речь в прочитанной книге шла не только о каком-то чужом мире: Бас-Лаге, Ариеке, Рельсоморье, — но и о той реальности, которую вы видите сейчас за окном, подумайте об этом хорошенько. Ведь и нашему миру не помешают буйные бродяги.
Чайна Мьевиль
Марксизм и фантастика1
От редакции: Данная статья выдающегося британского фантаста представляет собой редакторское введение к сборнику материалов о соотношении фантастики и марксизма, опубликованных в журнале Historical Materialism в 2002 году, однако до сих пор представляет интерес и для русскоязычного читателя. Не все в представленном материале вызывает наше согласие: скажем, в критике Ленина за «одностороннее представление» о роли мечты и фантазии автор определенно ломится в открытую дверь: одобрительное цитирование Лениным Писарева относилось исключительно к вопросам практическим, а не культурно-эстетическим, в чем каждый может убедиться, открыв шестой том полного собрания сочинений Ленина на странице 172. Тем более что сам Мьевиль четко озвучивает важную и крайне верную мысль: многие фантастические произведения более «реалистичны», чем большинство убогих поделок в жанре бытового реализма — именно за счет того круга важных социальных проблем, который они поднимают, и в последнем счете именно социальное содержание, а не форма, определяет ценность любого произведения искусства.