— То есть вам захотелось побыть богами? Выправлять одним нажатием кнопки неправильное развитие целой планеты? — раздалось из глубины зала, от кого — Гонсалес даже не заметил.
— Чтобы ни в коем случае не оказаться в роли богов, мы и предстали после всего перед планетой в человеческом облике. Мы объяснили, что случившееся — вовсе не чудо и не природная аномалия. Что обитатели планеты — не одни во вселенной, и что мы, пришельцы с далекой звезды, такие же люди, как и они — не терпящие угнетения и несправедливости...
— Вы, похоже, не понимаете, к каким последствиям привела ваша авантюра, — Бондарь взяла тот мягкий тон, который никому из хорошо ее знавших членов Совета не предвещал ничего хорошего. — Вы еще не понимаете, какую мутную волну подняли, какой бешеный всплеск ксенофобии и религиозного фанатизма вызвала ваша атака, как стремительно укрепились позиции самых отборных реакционеров перед лицом опасности из космоса, насколько оказались отброшены в своем развитии десятки государств. Ценой вашего локального успеха — если это можно назвать успехом — станет небывалый разгул фашизма...
— Именно поэтому, — голос Гонсалеса окреп, он понял, что обсуждение вышло, наконец, на правильный путь. — Контакт ни в коем случае нельзя прекращать. Именно поэтому мы должны продолжить начатое.
Последние сборы проходили без суеты, по-деловому. Еще раз проверили укладку рюкзака, прицепили всю положенную амуницию к поясу, Анфи пристегнула Нино каску на грудь слева, Нино же в это время проверяла тысячу раз уже выверенную длину ремня автомата. Как всегда, осталась неудовлетворена и чуточку, на полпальца, его подтянула.
— Теперь попрыгать, — скомандовала Анфи, и Нино попрыгала. Результатами обе остались довольны. Завершающим аккордом стал подшлемник, который Нино небрежно, по-мальчишески нацепила на затылок, а Анфи совершенно по-матерински разгладила и натянула на уши. Спорить по этому поводу девушки не стали, и у Нино появилась надежда на то, что удастся выйти из квартиры без ненужных осложнений. Однако это оказалось не так просто...
Целовались они, как всегда, взахлеб и самозабвенно. Маленькая Анфи вставала на носки, отчаянно цеплялась за ремешки разгрузки, Нино упиралась руками в дверь, пытаясь не свалиться под весом своего снаряжения и под напором нежности подруги. Наконец, невыносимо долгий последний поцелуй удалось прервать. Анфи смотрела на Нино снизу вверх, и в этом взгляде уже не было ничего от доброй мамы — теперь она походила больше на обиженного ребенка. Такие метаморфозы до сих пор смущали Нино, но они же и привлекали ее — через два года после знакомства в любимой по-прежнему оставалась загадка, ощущение тайны, и это лишь давало повод к дальнейшему взаимному узнаванию. А загадки еще оставались. Как этот уродливый рваный шрам чуть выше левой ключицы. И еще один, не столь глубокий, но заметный, на правой руке выше запястья. Никакие самые суровые и интенсивные расспросы, похоже, не могли заставить Анфи выдать тайну их происхождения — она уходила в глухую оборону и активно отшучивалась про канцелярские сражения.
— Пятьдесят дней... — с показной кислой миной на лице и задорными искорками в бездонных, золотистого цвета глазах Анфи шумно вздохнула.
— По крайней мере, отоспимся друг без друга, — улыбнулась Нино, и это не было шуткой. Пусть тренировочный лагерь «Демонова гора» и не является самым лучшим местом для отдыха, однако он будет отличным способом отрешиться от житейских проблем и суеты на полный цикл, а это иногда бывает просто необходимо.