Янка украдкой заглянула в свой цифрик, затем, прищурившись, поглядела на солнце. День понемногу клонился к вечеру. На широкой полосе влажного песка, у края ленивого прибоя, не покладая рук, трудился Юкке. Слегка высунув от усердия язык, он ловко орудовал формовочной лопаткой и пульверизатором с волшебным фиксаж-раствором. Две башни замка были уже готовы, третья и четвёртая находились в процессе.
Лёха зевнул и перевернулся на живот.
— Я не понял, — громогласно заявил он, тоже поглядев на цифрик. — Мы сюда приехали, чтобы строить замок. Так? Но замок строит один Юкке, а мы валяемся, как дураки, и на него глазеем. Мне, по факту, уже уныло.
— И мне, — поддержала Юйлинь.
Остальные высказались в том же духе.
— Ладно. — Витька, отряхивая трусы, поднялся с песка. — Эй, Юкке-смерд! — заорал он, пытаясь соответствовать своей эксплуататорской роли. — Мы тут решили, что хватит тебе строить замок. Народ прокис на тебя глазеть. Вали сюда.
Юкке перестал оглаживать ладонью стрельчатую крышу, поставил пульверизатор в разрытый песок и пошёл к зашевелившейся компании.
— Сейчас я придумаю тебе второе задание, — пообещал Витька.
Он огляделся по сторонам и радостно указал на маленькое стадо сцепившихся рулями гравипедов.
— Давай-ка, прокачай нам всем минусовые диски.
— Ты с орбиты слетел? — Тамирбек покрутил пальцем у виска. — Одному-то гравику диски полтора часа качать. Нам здесь что, до ночи болтаться?
— Лично я свой гравик никому трогать не разрешаю, — агрессивно предупредила Янка.
Юйлинь согласно закивала.
— Ладно, — пробормотал Витька. — Тогда вот что. Принимай упор лёжа и делай отжимания... сорок раз.
— Несерьёзно, — сказал Лёха. — Сорок раз Юк запросто сделает.
— Тогда восемьдесят.
Юкке мрачно поглядел на Лёху. Он опустился на песок, упёрся кулаками и принялся отжиматься.
— Раз, — начал считать Витька. — Два. Три. Четыре...
— ...Семьдесят восемь... — азартно выдохнули сидевшие на корточках ребята. — Семьдесят девять...
Мальчишечье тело замерло над песком. Трицепсы выпрямленных напружиненных рук мелко подрагивали. Юкке сквозь стиснутые зубы втянул в себя воздух, упал вниз, замер в миллиметре от собственной горячей тени, повисел пару секунд, собираясь с силами, и, непроизвольно постанывая от напряжения, пошёл вверх... Вверх... Верх...
— Восемьдесят! — заорали все разом.
С трудом переводя дыхание и разминая ноющие мышцы, Юкке с победоносным видом встал перед Витькой.
— Давай третье задание, — потребовал он.
— Только выполнимое, — подсказал Тамирбек.
Выполнимое... Витька беспомощно огляделся. Какая-то дикая мысль вертелась в голове. Прищуренные глаза Юкке-смерда и четыре пары глаз возбуждённых зрителей выжидательно уставились на эксплуататора.
— Снимай, — неожиданно для себя сказал Витька.
— Что? — не понял Юкке.
— Трусы снимай.
Светлые брови поползли вверх.
— Не слышал, что я приказал?
Лицо Янки вытянулось, серые глаза стали просто огромными.
— Неправильно, — встрял Тамирбек. — Снимать трусы — никакая не работа.
— Нет, работа, — решительно парировал Витька. — В старину были специальные клубы, назывались «стрип». Работники там раздевались, а капиталисты им за это платили деньги. Мы через цифрик Лёхиного брата смотрели на одном метасайте с узким доступом. (Лёха неуверенно кивнул).
Так что всё по правилам! Снимай, я говорю!
В воздухе повисла напряжённая пауза. Пространство вокруг наполнила странная вибрирующая смесь ужаса, стыда и любопытства. И зрителям, и участникам разом захотелось броситься врассыпную, куда глаза глядят, но члены их сковала диковинная нерешительность. Они ещё не понимали, что больше не руководят процессом, что это процесс руководит ими, вращая тяжёлые жернова, давя, перемалывая.
— Или слабо? Соскочил, звонок? — крикнул Витька. — Сдулся?
Брови Юкке сошлись на переносице. Неловкими пальцами он взялся за резинку и потянул её вниз. Скользнув по бёдрам и коленям, трусы упали на песок.
Одно мгновение зрители потрясённо молчали, потом Янка развернулась и треснула Витьку ладонью по уху.
— Дураки! — крикнула она, подхватила с песка одежду и бросилась к гравипедам.